— Люди говорят, что Безземельный Король не знает поражений, и это правда. За все шестнадцать лет мы не проиграли ни одной битвы, и с каждой войны уходили при хорошей добыче, воевали при этом постоянно, то за тех, то за других, нигде особо не задерживаясь. Пока однажды император не возжелал Хэйденскельд и мы не пришли сюда, оказавшись в осаде. Имперские легионы окружили нас в начале весны и ушли только с первым снегом, но лишь после того, как трижды неудачно попытались взять город штурмом.
— Так вы победили? — недоверчиво спросил Кроуфорд. — Имперские легионы?
Финн фыркнул и кивнул.
— Империя, понятное дело, не кричит об этом на каждом углу, но да, как и всегда Безземельный Король выиграл свою битву и забрал свое золото. Вот мы все же сидим на имперской земле, и говорим друг с другом на железном языке, пока легионеры, как могут, охраняют наши границы, а часть налогов уходит в Лайткорт. Славься легендарный Король-Без-Земли, не знающий поражений.
Финн достал из лежащего рядом с ним мешочка немного табака, спички и трубку, раскурил ее и выдохнул едкий дым, а когда тот рассеялся без следа, продолжил:
— Полгода в осаде — это достаточно долго, — кузнец вновь приложился к трубке, после чего предложил ее Кроуфорду, но тот отрицательно покачал головой. — Достаточно долго, чтобы успеть посмотреть на последствия своих действий, и увидеть то, что полевые командиры называют сопутствующими потерями. Справедливая цена за победу, мастер Страж, малая кровь — это лишь слова тех, кто ничего не потерял и кому, зачастую, терять вовсе нечего.
Кроуфорд вспомнил девочку, что они убили несколько дней назад у родительского дома, запах дыма и истеричный плач женщины, и какая-то часть его соглашалась со словами ветерана. Но помнил он и магистров, некоторые из которых живы до сих пор, и селения, через которые они проходят.… Даже спустя годы люди отказываются вновь жить в тех местах.
— Жизнь никогда не сводится к выбору между плохим и хорошим, — сказал Кроуфорд, когда кузнец вновь затянулся табаком. — Порой все варианты плохие, и все, что ты можешь сделать — это выбрать один из них и ждать возмездия.
Кузнец закашлялся, согнулся и ответил сиплым голосом, не поднимая головы и не смотря на Кроуфорда.
— Этого вы ждете, сидя рядом со мной, мастер Страж? — спросил он. — Божьего искупления от моих рук?
Кузнец вновь закашлялся, а когда прекратил и распрямился, то посмотрел прямо на искалеченное лицо Кроуфорда.
— Я был в армии Безземельного Короля еще два года после той осады, все ждал, когда Всевышний меня покарает. Я искал смерти, и, видит Бог, никто не скажет, что я приложил мало усилий. Но Создатель не был ко мне милостив. В итоге я просто ушел и поселился здесь, в двух днях пути от того самого города.
Финн опустошил содержимое трубки себе под ноги.
— Наше с вами искупление, мастер Страж, в том, что мы обречены жить в мире, который сами же и построили.
Они помолчали, и солнце взошло еще выше, осветив их лица и вынуждая обоих склонить головы или отвернуться.
— Ваша дочь, — Кроуфорд напряг память, пытаясь вспомнить имя. — Абби, с ней все будет в порядке?
Кузнец втянул носом холодный утренний воздух, выдохнул и сказал:
— Я не знаю. Арбалет был сломан, ран на ней нет, а лекарства от ран душевных колдуны в инженерных книгах еще не вычитали. Посмотрим. Подождем.
Кроуфорд кивнул. Следующим утром он будет на пути в Хайтгард и смотреть предстоит уже не ему.
— А что тот лес, о котором все говорят? В нем и правда пропадают люди?
Финн пожал плечами.
— Это лес на самой границе с Высокогорьем. Имперцы считают, что все в нем, вплоть до северной кромки, наша земля, но подозреваю, что у горцев есть другое мнение на этот счет. Да и без них в лесу немало поводов, чтобы пропасть.
— Есть вероятность того, что некоторые смерти были связаны с магией? Было что-нибудь необычное, полянка например, на которой и в середине зимы снега не увидишь, или же легкое свечение в ночи?
Кузнец потер подбородок, словно колеблясь, после чего облизнул губы и сказал:
— Лет с десять назад к нам сюда приехал жить кукольник, аж из самого Делира, судя по имени. При нем была жена, знатных кровей, если посмотреть на манеры да послушать ее речь, ну и дочка лет трех-четырех. Жили они на окраине деревни, держались обособленно, но в целом люди неплохие и зла на них никто не держал. А пару лет спустя, когда хозяин дома уехал по делам, ветер потрепал им крышу и я предложил помочь — так люди живут на севере, помогают друг другу, а они к тому же, как и я, были нездешние, так что вот. Хозяйка отпиралась, но я был настойчив, без всякой задней мысли, и крышу им в итоге подправил. Но, собираясь домой, услышал, как дочка кукольника ревет, что есть сил. Я глянул в ее сторону и увидел, что кукла в ее руках разорвана, известное дело у малых детей, вот только игрушка дергалась и нити ее сами сращивались друг с другом. Оглянуться не успел, как игрушка была точно новая.