— Убьешь меня, Старший Страж? — спросил он.
— Увидим, как оно повернётся.
Счастливый оттер кровь, текущую из носа, положил руку на рукоять своего ножа.
— За связку медных колец?
— За неподчинение приказам. Или попытку дезертирства: я не жадный, и позволю тебе выбрать версию.
Кроуфорд знал, о чем думает лежащий на земле Сивард. Он разглядывал Кроуфорда, его крепкую, несмотря на возраст, фигуру, его напряженную позу, но в особенности его седые волосы и морщины. Сивард думал о том, что Кроуфорд уже не молод: его реакция уже не та, что раньше, хватка стала слабее, удары медленнее, а потерянный много лет назад глаз делает его уязвимым для удара слева. Но вместе с тем седина очень редкое явление среди Последней Стражи — она была практически медалью, а может даже чем-то большим. Она означала, что, занимаясь убийством инженеров, монстров и отступников, Кроуфорд был достаточно хорош, чтобы дожить до седых волос. В сущности, все мысли Сиварда вертелись вокруг одного простого вопроса — достаточно ли стар Кроуфорд, чтобы шансы были не в его пользу?
Рука вечно улыбающегося Стража медленно уползла с рукояти ножа.
— Виноват, Старший, увлекся. Тяжелый день.
— Непростой, это да. Но сделаешь так еще раз, и я скажу, что девочка-инженер была столь искусна, что смогла взять под контроль твой скользкий разум. Не оставила нам выбора.
Сивард медленно кивнул.
Кроуфорд отнес связку колец родителям девочки, но те не выразили к деньгам какого-либо интереса и просто стояли, глядя на него пустыми глазами. В итоге Кроуфорд просто оставил связку колец у их ног. Соседи уже вылезли из своих домов и начали тушить разошедшийся пожар, так что его работа в этом городе была закончена.
Внезапно тонкая рука женщины вцепилась в плечо Стража.
— Она никому не вредила, — сказала она, и голос ее дрожал. — Наша Кирсти была славной девочкой. Она любила животных, пироги с яблоками, качели. Все было хорошо, пока вы не пришли.
Кроуфорд с непреклонной силой оторвал от себя руку безутешной матери, заметив на тыльной стороне ее ладони маленькое круглое пятнышко, куда более бледное, чем остальная кожа женщины — верный и единственный признак Монетной чумы.
— Я тоже люблю пироги с яблоками, — сказал Кроуфорд. — Много кто любит.
Муж поспешил увести супругу в сторону, пока она не сделала что-нибудь непоправимое. Не то чтобы уже сказанных слов было мало, но их хотя бы мог слышать только сам Кроуфорд, а слух у него был уже не тот, что прежде.
— Собираемся, — махнул рукой Кроуфорд. — Еще одна деревня и сможем вернуться в Хайтгард.
«Немного осталось», — подумал он, с трудом забираясь на коня. — «Совсем чуть-чуть и все».
Радостные жители города проводили их до окраины города, а запах дыма — немного дальше.
Глава 3
Одноглазый кот
Староста узнал о приезде Последней Стражи лишь немногим раньше Оливера, но когда поздним вечером три всадника въехали в ворота, их уже ждали выставленные кругом столы, прогнувшиеся под яствами. Все жители деревни вышли встречать гостей в самых лучших своих нарядах и поставили на общий стол множество угощений, припасенных для особого случая. Даже отец неловко прихромал вместе со всеми, оставшись, правда, в своей пропахшей работой одежде.
Все деревенские ребята и разодетые в пестрые платья девушки окружили молодого Стража по имени Гарет, разглядывая его меч и содержимое сумки с зельями, из которой он извлек несколько кусочков карамели, чтобы всех угостить. Улыбаясь от уха до уха, Страж рассказывал про сражения со стаей вурдалаков, с серилиной, аукаром и даже баюром. Лишь когда его спросили, не довелось ли ему зарубить инженера, улыбка у Стража на время погасла, и он ответил, что там и нечего особо сказать.
Некоторые ребята и пара девушек из тех, что посмелее, отважились подойти к другому Стражу, жуткому на вид типу, нижняя половина лица которого была спрятана под черным платком. Долго упрашивали того показать, что же он скрывает под ним, а когда Страж в итоге согласился, парни побелели лицом, а девки взвизгнули от ужаса.
Те же, кто постарше, столпились вокруг Одноглазого, наперебой рассказывая тому про Граничный лес. Сперва перебрали имена каждого, кто пропал в нем за последние лет сто, если не больше, припомнили каждый подозрительный скрип или шорох, что слышали меж его деревьев, пока староста не запретил всем и каждому даже близко подходить к кромке леса. Сам Оливер, конечно же, ходил в Граничный Лес, как и все ребята, кто не хотел трусом прослыть, однако ничего такого там не слышал и не видел, лес как лес, при том, что он почти дальше всех зашел, на две сотни шагов. Его только Маркас переплюнул, того аж не видно было из-за деревьев, но то не от большой смелости, а потому просто, что сам Маркас на всю голову дурной.