Оливер же оставался в стороне от общего веселья, к Стражам не подходил и все разглядывал их издалека, пытаясь увидеть в засыпающем за столом старике и его соратниках хоть тень величия. Тот, что прятал нижнюю половину лица под платком, больше был похож на разбойника с большой дороги, а тот, что был моложе, хоть и выглядел прилично, но легче представлялся с косой в поле, чем с мечом в бою.
Больше всех же разочаровывал легендарный Кроуфорд: до этого дня Оливер как-то и не задумывался, что истории про Одноглазого рассказывали еще до его рождения. Даже татуировка Стражей, кольцом охватывающая шею каждого из них, у Кроуфорда пряталась под густой бородой. Его воспетая в песнях пустая глазница вблизи выглядела действительно жутко, и было странно, что старик не спрятал ее под повязкой.
Когда все вдоволь наелись и знатно выпили, кто-то начал стучать по столу и хлопать в ладоши. Простой и незамысловатый мотив, известный каждому с самого детства: один хлопок в ладоши, один удар по столу. Хлопок — удар, хлопок — удар. Неспешный, но стройный и неотвратимый ритм тут же подхватили остальные, и уже через мгновение вся деревня объединилась в песне:
Терзали крысы честный люд.
Плоть или сталь — все сожрут.
Но сломались зубы жадных господ —
В деревню пришел одноглазый кот.
Ты не спрячешься и не убежишь;
Ты не спрячешься и не убежишь;
Грозен и страшен у кота вид,
Прошел он много страшных битв.
Но не стоит его бояться нам,
Враг он лишь злобным грызунам.
Ты не спрячешься и не убежишь;
Ты не спрячешься и не убежишь;
За стеклом истлеет жадный взгляд,
Иначе удар — и уже не горят.
Леворукого выродок должен знать:
Ему не спрятаться и не убежать.
Ты не спрячешься и не убежишь;
Ты не спрячешься и не убежишь;
Одноглазый кот поймает мышь.
Под конец песни толпа разразилась аплодисментами, криками и грохотом стучащих по столу кружек. Лишь когда Одноглазый тяжело поднялся со своего места и поднял руку, все успокоились и затихли.
— Последняя Стража и я лично благодарим славных жителей Девисхила за столь теплый прием, — где-то за дальним столом начала подниматься новая волна веселого шума, но Кроуфорд лишь посмотрел туда своим отсутствующим глазом и все снова стихло. — К сожалению, мне впервые довелось услышать о проблемах, связанных с лесом вблизи этого поселения, и к вашему порогу нас привела куда большая беда. Перед тем, как устраиваться на ночлег, я хотел бы обговорить некоторые вопросы со старостой. Наедине.
Староста уважительно кивнул и в сопровождении Стражей заковылял в сторону своего дома. Однако даже после ухода героев народ не спешил расходиться, и внезапное празднество продолжилось. Оливер как раз намазывал вареньем третий ломоть хлеба, когда его нашли остальные ребята.
— И что в нем такого великого? — спросила Абби. — На вид просто старик.
— Вот дуреха, — ответил Нокс. — Все же знают, что Одноглазый убил тысячи инженеров.
— Ну, точно не тысячи, — заметил Грант, почесывая свою бледную метку на щеке. — Их во всем мире то едва ли столько наберется. Но сотню как минимум, без дураков. А еще я слышал, что это ведьмы императорского двора ему глаз вытащили, дав взамен способность видеть ложь человеческую.
— Чего все-то тогда не дали? Не, ему глаз в бою лесовик вырвал, еще когда Кроуфорд не Стражем был, а молодым лордом. У простых людей дети пропали в лесу, а он едва про это услышал, так сразу и пошел их искать, даже рыцарей своих не дождался. Ну а там лесовик, злющий, как сам Леворукий.
— А шрам тогда где, от когтей-то? Нету шрама. А все потому, что левый глаз у Кроуфорда в будущем, смотрит в то, что будет, и потому Одноглазого-то никто победить в бою и не может — он уже сто лет как знает, с какой стороны и как ты его ударишь.
— Магистр, — прервал их глупую болтовню Оливер, задумчиво глядя на дом старосты. — Многие Стражи убивают инженеров, но Кроуфорд среди тех немногих, кто убил магистра гильдии. И единственный, кто сделал это в одиночку, в открытом бою.
— Брехня. Нельзя повязанного с демоном в одиночку убить.
— Из арбалета стрелять надо, — кивнул Гранд. — Прям в жбан. И на одного магистра десятка три Стражей надо, не меньше.
— А вот он взял, и один на один вышел, — резко вскочил Оливер. — И победил.