Через минуту я уже спал крепким сном.
Глава 11
Времени в обрез. Я сидел в библиотеке, пристально вглядываясь во встроенный монитор. Искусственный интеллект указал мне идеальный маршрут до первой точки приземления космической станции. Это должна быть станция номер шесть, самая ближайшая ко мне. Ближайшая относительно. По заверению компьютера, до нее мне придется идти пешком несколько лет. Годы моей жизни уйдут на то, чтобы добраться до еще одного живого человека, которого сейчас даже нет на планете. Я не знаю о нем ничего. Как и говорил старик, информация обо мне стерта, и точно так же она была стерта обо всех остальных участниках миссии. Последнюю неделю я занимался лишь тем, что отлеживался на диване, купался в ванной и поедал вкусную еду из холодильника. Я притащил из комнаты под выходом манекены, расставив их по всему убежищу. Беседовать с ними поначалу казалось мне забавным, я даже надел на них вещи, но через неделю они начали меня пугать своим видом, и я стащил их обратно в комнату. Мне нужен был отдых. Теперь же я сидел здесь, в своем мягком кожаном кресле, и в моей голове выстраивались невероятно длинные логические цепочки, включающие в себя все возможные варианты развития событий. Вариант остаться здесь я выкинул сразу. Вариант запустить станцию на орбиту и за час долететь до места назначения я тоже отбросил, по двум причинам. Первая: долбаная станция не летает, и вместо чудесного отдыха в космосе мне пришлось воочию лицезреть все ужасы, которые заменили на земле всю флору и фауну; и вторая: даже если бы она летала, управлять ей я все равно не смог бы, ведь я не знал как. Третий вариант был наиболее логичным, но следовать ему нужно было немедленно. Нужно было идти. Одному. Пешком. Прямо сейчас. У меня нет времени даже на то, чтобы изготовить себе новый наплечник, взамен того, который прожевала тварь-хамелеон, но на это мне уже наплевать. Мысль о том, что спустя столько лет, проведенных в одиночестве, мне, наконец, удастся увидеть живого человека, не оставляла меня ни на секунду. Я стал одержим ею. Всю последнюю неделю я думал только о том, как буду сидеть и разговаривать с живым человеком. И он будет не просто слушать меня. Он САМ будет говорить. И я буду слушать его точно так же, как все эти долгие годы мои монологи слушал мертвый старик наверху. Я расхаживал взад и вперед по комнате, нарезая круги вокруг кресла. Идти. Нужно идти! Теперь у меня есть ключ, который может открыть дверь наверху. Эту дверь можно открыть лишь двумя способами. Дождаться пока истечет время на таймере в капсуле, и тогда запорный механизм автоматически разблокируется, или открыть ее ключ-картой. Ключ! У меня есть ключ! Нервное возбуждение не отступало от меня всю неделю. Я уже не мог спать как раньше. Пропал аппетит. Все, чего я хотел, это поговорить с живым человеком. Увидеть его. Через три дня я совершил поступок, от которого у меня подступил ком к горлу. Тело старика, за которым я так старался ухаживать все эти годы, сейчас лежало у меня на руках. Я спускался по лестницам, проходя из комнаты в комнату. Когда я оказался перед последним люком, то слезы невольно навернулись мне на глаза. Я очень аккуратно положил тело старика на землю и повернул черную ручку. Потянув крышку на себя, моему взору, как и много лет назад, предстал черный зев. Я вновь взял старика на руки и начал спускаться вниз. Стоя на самом краю лестницы, во мраке, на последней освещенной ступени, я вытянул руки вперед, а затем разжал пальцы, которые все это время были сцеплены на его одежде. Он полетел вниз. Его рот был открыт, словно он что-то выкрикивал. Но этот крик был немым. По моим щекам текли слезы. Из меня словно выдернули кусок...
Я простоял там не меньше часа. Когда мои ноги начали уставать, то я просто сел на одну из ступеней. Я смотрел вниз, все еще пытаясь увидеть его, летящим во мраке. Но его не было видно. Уже давно он скрылся из виду. Но больше всего я хотел услышать! Услышать этот звук...удар от падения. Хотел знать, что его длинный путь окончен. Но я не слышал ничего. Быть может, он летит сквозь саму вечность, и приземлиться ему теперь не суждено никогда.
Я смог заставить себя подняться и полез наверх. Опершись на раковину, я смотрел на себя в зеркало. Ужасная рана на лбу только начала подсыхать, швы, наложенные мной, не позволяли вновь открыться рассечению. Я не могу выдвигаться в путь в таком состоянии. Мои ребра все еще болели, хоть я и убедился, что они не сломаны. Другие зашитые мною рассечения, также свидетельствовали о том, что мне, по-прежнему, нужен отдых. Но я не мог позволить себе отдыхать. В гардеробе я взял один комплект армейской одежды, с зеленого склада прихватил складной самодельный табурет, и вместе с ним и вещами отправился наверх.
В последней комнате, возле капсулы, я поставил табурет и аккуратно сложил на него вещи. Поставил под него тяжелые армейские ботинки. Стоя перед зеркалом и орудуя складным ножом, я снял швы со всех своих зашитых ран.
А затем я забрался в капсулу, закрыв за собой крышку. Я очень аккуратно подключил к себе все датчики, контролирующие жизненные показатели. Перед глазами всплыл голографический экран, на котором было подсвечено несколько вариантов. Я выбрал те, которые были мне нужны.
Повреждения объекта.
Медицинский режим.
Ускоренный цикл.
Дата прекращения - две недели.
И нажал на растянувшееся во весь экран слово "Подтвердить".
Сперва я не чувствовал ничего. Просто лежал, шумно и глубоко вдыхая ноздрями воздух. Ощущения все те же. Приятный мягкий настил подо мной не доставлял абсолютно никакого дискомфорта. Никаких звуков не проникало внутрь снаружи. Тишина и покой. Потом стало чуть холоднее. Внутри капсулы начал стелиться белый мягкий дымок, словно утренний туман. Мои веки потяжелели и начали закрываться. Переход был плавным, и я не смог уловить тот момент, когда я полностью отключился. Когда же мои глаза открылись вновь, изменения, произошедшие внутри меня, были просто очевидны. Мои ребра не болели. Когда я вновь приобрел чувствительность после криосна, то первым делом ощупал свои раны. Все шрамы уже срослись, кожа на них затянулась. Я отлепил датчики и вылез из капсулы, натянул на себя армейские брюки, в которые заправил черную майку, и, сидя на табурете, зашнуровывал ботинки. Когда я закончил шнуровку, я встал и направился на кухню. Плотно поев яичницей с беконом, которые я пожарил из сухих яиц и соевого мяса, я поднялся в библиотеку и принялся обдумывать план дальнейших действий. Чувствовал я себя просто отлично, я был бодрым и выспавшимся. Когда спустя пару часов я набросал план в своей голове, то тут же приступил к его реализации. Я рыскал по трем складам в поисках всего необходимого, что могло понадобиться мне в пути. Я выгребал все содержимое из коробок, переворачивая все вверх дном, и как только нужная мне вещь оказывалась у меня, все остальные я безобразно сваливал обратно в коробку, а саму коробку ставил на полку, где та и стояла. Через час, сидя на полу, на последнем складе, я разглядывал все вещи, сваленные у моих ног. Неработающий фонарик со специальным креплением для экзоброни, для которого я надеялся найти батарейки в пути. Карта мира и путеводитель мировых дорожных шоссе. Веревка и компас, комплект фильтров для воды и обеззараживающие таблетки. Маленький переносной аккумулятор, два энергореактора для экзоброни и крошечный сенсорный компьютер, размером с ладонь, который был оснащен искусственным интеллектом. В компьютер я загрузил все возможные карты мира, настолько устаревшие насколько и неточные теперь. Однако была от них и польза - встроенный навигатор поведет меня кратчайшим маршрутом до места, где приземлятся станции. Маленький котелок, термос, фляга и газовая горелка - если в самом начале путешествия мне придется питаться едой, которую возьму с собой из убежища, то чем мне заполнять желудок, когда эта еда кончится, для меня оставалось загадкой. Одежду с собой брать не имело никакого смысла - броня, которую я так усердно подгонял под себя несколько лет, могла выдержать любую аномальную жару и холод. Работал над ней я на красном складе, выпиливая и удлиняя на специальном станке детали так, чтобы весь экзокостюм примыкал к телу плотно, не оставляя зазоров. За два с половиной года я сконструировал для себя идеальную броню, состоящую из невероятно прочного Вещества. Самой работой я остался доволен, как и ее качеством после полевых испытаний. В качестве этих испытаний послужил мой выход в поисках ключ-карты от верхней двери, когда я едва не был убит Тварями. Однако оно того стоило. Я также взял большое блюдо и две чашки, из которых я смог бы есть и пить. В качестве принадлежностей для костра, на котором, в чем я не сомневался, мне предстояло готовить пищу, я взял складную жердь и два маленьких альпинистских зацепа, чтобы вешать на них чашки над костром. Запасная металлическая ручка алебарды стояла в углу красного склада, и теперь мне предстояло ее соединить вместе с лезвием. Я поднялся с пола и взял ручку от алебарды в правую руку, а затем свалил все собранные вещи в вещмешок и, закинув его за плечо, спустился вниз. Я начал скидывать с себя обычную одежду и по частям надевать броню. Когда я закончил, то чувствовал себя так, словно прямо сейчас я могу свернуть горы. Я был в предвкушении. Забросив все вещи в вещмешок, я поднял его и закинул себе за спину, закрепив оба его конца так, что они соединялись у меня на груди одним из двух защелкивающихся механизмов. На второй можно было прицепить фонарик, чтобы он освещал пространство впереди. Приблизившись к лестнице, я в последний раз осмотрел комнату и медленно начал подниматься наверх. Останавливаясь в каждой комнате на минуту, я оглядывал ее как можно более пристально, стараясь запомнить в ней все так, как есть сейчас. Как знать, быть может, сегодня я в последний раз вижу свой дом?