Вой снежной бури то и дело заставлял меня, вздрагивая, просыпаться и вскакивать с сиденья, хватаясь за алебарду, которую я пристроил вдоль правого борта, положив острием вниз. После таких резких пробуждений мне требовалось много времени, чтобы заснуть вновь, когда же мне это удавалось, сон мой был беспокойным, меня мучили кошмары, и, вскакивая в очередной раз, я всегда был в холодном поту.
За окнами все еще была ночь. Буря не прекращалась ни на секунду, крошечные кусочки льда выбивали об машину неприятную мелкую дробь.
В ящиках была еда. Когда я, проснувшись рано утром, проводил инвентаризацию всего имевшегося в машине оборудования, то и эти ящики из грузового отсека я осмотрел. В длину и в ширину они были очень большими, но в высоту не больше двадцати сантиметров. Они стояли друг на друге, и верхний ящик практически упирался в крышу автомобиля своей деревянной крышкой, крепившейся к ящику двумя железными петлями. Замков ни на одном из них не было. Всего в обоих ящиках находилось шесть сотен банок, стоявших друг на друге в два ряда, с различными законсервированными продуктами, которых мне хватит на двести дней, или, быть может, и того больше. Сами банки ничем не отличались от тех, что я взял из холодильника на станции. Мешок со снаряжением я пристроил под своим сиденьем, нажал на кнопку с надписью "старт" и вновь поехал вперед. С каждым отсчитанным на счетчике в машине километром я все ближе подбирался к своей цели.
Глава 14.
Я успел затормозить в самый последний момент. Расщелина была настолько незаметной и при этом настолько широкой, что чудом было то, что я в нее не упал. Я отцепил от руля затекшие пальцы, открыл дверь и выбрался на свежий морозный воздух. Последний месяц погода не менялась вовсе. Разномастные тучи - от светло-серых до угольно-черных - сменяли друг друга каждый день, и, хоть это мне сперва и казалось унылым, я со временем обнаружил в этом свои привлекательность и очарование. Расщелина тянулась влево и вправо, вплоть до линий горизонта с обеих сторон. На дне ее, огибая массивные камни, мчался широкий поток мутной зеленоватой реки. Я долго смотрел вниз и обдумывал сложившуюся ситуацию. Сомнений в том, чтобы объехать расщелину с одной из сторон, у меня не возникало, но закономерно возникал вопрос, с какой же из них мне объезжать? После нелегких дум, я влез на сиденье, закрыл дверь, и, крутанув руль влево, медленно поехал вперед. Под колесами шуршал затвердевший снег, и чем ближе я подъезжал к расщелине, тем сильнее снег под машиной проминался. Я выровнял машину так, чтобы катить вперед на безопасной дистанции, не рискуя при этом свалиться вниз. Через два часа неспешной езды свет, редкими лучами пробивавшийся сквозь стену туч, стал чуть ярче - наступил рассвет. Ландшафт впереди не менялся ни через шесть, ни через двенадцать часов.
Когда я оторвал одну руку от руля, чтобы протереть свои уставшие глаза, то чуть сбавил скорость, и теперь, медленно проезжая по одной стороне расщелины, не видел, что происходит на другой. Когда я до красноты натер свой правый глаз и вернул руку на руль, то в эту же самую секунду вдавил педаль тормоза и, через бронированное стекло, уставился на другую сторону обрыва. На ней, свесив вниз ноги, сидел человек.
Я протер глаза руками и тряхнул головой, но человек не исчез.
Это не мираж.
Я медленно открыл дверь и вышел из машины, продолжая разглядывать незнакомца. Он весело болтал ногами, сидя над пропастью, об дно которой, если он свалится, он мог запросто разбиться насмерть.
-Эй! - крикнул я, стоя в двух метрах от края.
Он, до этого момента смотревший на реку, бурные воды которой быстро мчались внизу, поднял голову, и тихо, почти шепотом произнес:
-Привет - и помахал мне рукой.
У меня открылся рот от удивления. Я хотел что-то спросить, но тут же позабыл вопрос, вертящийся на языке.
-Мы ведь уже встречались, верно? - спросил он. И тут меня словно осенило.
Этот голос! Это он, в тот самый день, когда я висел на краю обрыва и не мог влезть наверх, подал мне руку в темноте, и вытащил наверх.
Мой спутник. Так он представился при нашей первой встрече.
-Да, - уверенно сказал я - однажды мы уже встречались.
Он оторвал от края расщелины льдинку и, бросив ее вниз, наблюдал, как плавно и медленно она летит вниз.
-Как ты попал на ту сторону? - вопрос, который меня действительно интересовал.
-Точно так же, как ты попадешь сюда. Ты вновь выбрал неправильное направление.
-Что значит вновь? Я уже выбирал?
-В тот день, когда ты болтался на тросе, над обрывом, ты сперва тоже повернул в левую сторону, но выход был с противоположной стороны.
Точно. В прошлый раз сил влезть наверх не хватило потому, что я изначально выбрал неверное направление.
-Как ты узнал? Что будет, если я не развернусь и поеду дальше?
-Рано или поздно, но ты повернешь - его силуэт устало качнул головой. Я не мог разглядеть его с такого расстояния.
С того момента, как на пути стала расщелина, я ехал влево пол суток. Есть ли у меня основания не доверять ему, несмотря на то, что он, по меньшей мере, спас мне жизнь?
-Ты все еще будешь здесь, когда я окажусь на другой той стороне? - я по-прежнему выкрикивал слова, боясь, что он меня не услышит.
-Нет,- все тем же тихим баритоном отвечал он мне - но очень скоро мы встретимся вновь.
С этими словами он встал, и направился в обратную от расщелины сторону. Я смотрел ему вслед до тех пор, пока его силуэт полностью не растворился вдали.
Обратный путь я проделал вдвое быстрее, вдавив до упора педаль газа, добравшись до отправной точки у расщелины еще до заката. Блеклое коричневое солнце на секунду выглянуло из-за туч и тут же, словно извиняясь, спряталось обратно. В густых тучах вдалеке сверкали красные молнии. Я не стал останавливаться и помчался дальше. Дорога впереди была спокойной и ровной, и я, не отвлекаясь ни на что, продолжал думать о странной встрече, состоявшейся несколько часов назад. Я долго размышлял над тем, кто был такой этот человек, как он оказался там и почему помогал мне. Тот факт, что он сидел на противоположной стороне, не давал мне повода сомневаться в том, что он знает, как на ту сторону попасть. Но вот вопрос: можно ли ему доверять? Впервые мы с ним встретились в темных коридорах, далеко от стартовой площадки. Он вытащил меня и сказал, что он мой друг. Но могу ли я верить ему? Как узнать, не преследует ли он свои корыстные цели, и не использует ли меня в своих хитрых интересах?
Как же он мог остаться в живых? Как мог он жить столь долгое время, сосуществуя с кошмарными тварями, которыми кишели все внутренние помещения комплекса, предназначенного для запуска девятой станции? Старик, помнится, упоминал в письме, что до устаревших версий капсул жизнеобеспечения ему добраться не удалось. Тех самых капсул, что стояли в круглой комнате, и были подключены к странной сфере в самом центре помещения. Мог ли этот человек, мой спутник, как он сам себя называл, каким-то невероятным образом уцелеть, укрывшись в одной из таких капсул, может не в той же, но в другой комнате?
Одна часть моего сознания говорила: он мог! Он мог спокойно спать все эти годы, в точности как я, ожидая момента, когда по земле можно будет без опаски передвигаться.
Но другая часть сознания вопила о тревоге, предупреждала, что с ним что-то не так, и что наше знакомство это вовсе не случайное стечение обстоятельств. И, в конце концов, я был вынужден согласиться со второй. Что-то здесь было не чисто. Он слишком уж комфортно чувствовал себя в этом новом мире, таившем опасность на каждом углу.
До наступления темноты я успел преодолеть весьма солидный отрезок, и километраж на бортовой панели беспрестанно отщелкивал все новые цифры. Когда два солнца скрылись за уже едва видимой линией горизонта, снежная буря вспыхнула вновь с еще большей яростью. Порывы ветра с такой силой раскачивали автомобиль, что мне пришлось остановить его, загнав в тесный промежуток между двумя большими сугробами, выросшими в десятке метров от расщелины, вдоль которой я ехал весь день. Вдалеке, с противоположной стороны, можно было разглядеть черные скалы, огромной линией выстроившиеся далеко впереди. Внезапно с неба по ту сторону расщелины, устремившись под углом вниз, полетел мелкий горящий камень, а за ним, спустя пару секунд, еще один. Через минуту я наблюдал, как в нескольких километрах от меня развернулся настоящий метеоритный ливень. Горящие камни, в диаметре от сантиметра до нескольких десятков, сыпались вниз, обрушиваясь на ледяную землю и оставляя за собой причудливые узоры на разорванной стене туч. Метеориты нещадно бомбардировали землю, и звук, при их ударах об землю, теперь слился в невыносимо ревущую канонаду. Я как завороженный смотрел на это зрелище, боясь даже отвести взгляд. Через несколько минут казавшийся неиссякаемым поток раскаленных и обугленных камней чуть поредел, а затем и вовсе прекратился, и только эхо от грохота ударов и густой черный дым из воронок были подтверждением тому, что это зрелище я в действительности наблюдал.