Тут мы услышали глухой гул и потрескивание. Гул усилился, пол пещеры мягко толкнул меня под ноги.
«Это же обвал»… — успел я подумать.
Упругая сильная волна воздуха швырнула нас навзничь.
Заживо погребены
Вот странно! Мне казалось — лежу я на чем-то очень мягком, и так удобно лежать, что и вставать не хочется.
Я открыл глаза и очень удивился — ничего не вижу! Ожила, заболела спина. Нет, не на мягком матрасе я лежу, а на острых камнях. Потом я услышал хриплое дыхание. Не сразу сообразил, что это я сам дышу. А рядом в темноте слышались тихие судорожные всхлипы — кто-то плакал.
Я приподнялся, но голова закружилась и я опять лег.
— Мишка! — позвал я. — Мишка!
И голоса своего не узнал — какой-то он хриплый, жалобный.
— Мишка!
То, что мой неунывающий друг, здоровяк Мишка плакал где-то во мраке, было особенно страшным. Тут и я заплакал — не буду скрывать…
Да, мы плакали, хотя знали, что во всех приключенческих романах герои в опасную минуту только сдвигают брови и стискивают зубы.
Видно, мы с Мишкой не герои.
Я полез в сторону всхлипов, нащупал Мишкино плечо:
— Ты не ранен?
— Нет, — ответил он очень тихо. — Меня трясет очень.
— Фонарь зажги.
— Не горит, — он пошевелился. — Нас откопают?
— Откопают… — ответил я не очень уверенно. — Понимаешь, дядя Женя вернется вечером. Пока он сообразит, куда мы пошли, да пока дойдет до пещеры…
Я ощупал свое лицо, оно было так густо покрыто пылью, что на ощупь казалось бархатным.
— Дай-ка фонарь, — сказал я.
Я несколько раз нажимал кнопку до боли в пальце — света не было. На ощупь я вынул батарейку, зачем-то подул на нее и опять вставил — нет, не зажигается! Проклятый фонарь! Отказал именно в ту минуту, когда он был всего нужнее: без света в пещере пропадешь!
Хорошо хоть, что мы выполнили правило спелеологов и взяли с собой спички.
Не сразу я нашел в кармане коробок. Не только карманы, а и рукава рубашки, туфли — все было забито пылью и мелкими осколками.
Две спички вспыхнули одновременно, но Мишку так трясло, что его спичка упала и погасла. Я поднял слабенький желтый огонек над головой и огляделся…
Огромная известковая плита перегородила вход в пещеру. Совсем недавно она подпирала свод — я узнал узор трещин… Да, это она. Выхода не было.
Тут и меня затрясло, как Мишку. Работы здесь на неделю, а может на целый месяц. Мы погибли! Хотелось закричать, что есть силы… Спичка обожгла пальцы и погасла. Я торопливо зажег вторую, бросился туда, где недавно был вход и, ломая ногти, стал разгребать каменную груду…
Вскоре я совсем обессилел и лег на холодную липкую глину.
— Зажги спичку, — услышал я Мишкин голос.
Я пришел в себя, вытащил третью спичку… Одна из стен пещеры не доходила до потолка. Острые камни громоздились «баррикадой». Там был проход! Но куда? Я с надеждой смотрел на пламя спички. Если бы оно отклонилось! Я читал, что так узнают — есть ли выход из пещеры.
Пламя колебалось во все стороны, так у меня тряслись руки. Не чувствовалось ни дуновения, но я сказал Мишке:
— Нам надо лезть за баррикаду. Ждать, пока нас вызволят, нельзя. Огонь отклонился, — соврал я. Мне хотелось ободрить, расшевелить Мишку.
Лепешку лаваша мы съели перед спуском в пещеру — больше ничего я не взял. Воду раздобыть не трудно — с потолка падали крупные капли.
— Попробуй встать, Мишка. Может, у тебя перелом или вывих?
— Нет, — как-то беззвучно ответил он, — я, наверно, контужен, что ли… тошнит.
Он опять лег.
— Слушай, Мишка, — как можно увереннее заговорил я, — мы оставим здесь записку, а сами перелезем через эту баррикаду. Там должен быть выход — пламя спички отклонилось. Понял?
Шилин согласился. Я зажег четвертую спичку, быстро вырвал из записной книжки листок и крупно написал: «Ищите нас за осыпью…» Пятая спичка оказалась без серы, с шестой и седьмой я, помогая Мишке, полез на баррикаду. Глыбы чуть покачивались — еще не осели после обвала. Мы медленно лезли куда-то вверх в полном мраке. Я экономил спички. Мишка тяжело дышал, но, кажется, приходил в себя. Сколько минут мы поднимались, не знаю. Наконец я почувствовал, что мы влезли на гребень. Я зажег восьмую спичку… Да, мы поднялись на осыпь. Дальше, за крутым спуском, поднималась вторая «баррикада».
— Опять! — сказал Мишка. — Толя, у нас не хватит спичек.
— У нас около ста штук, — ответил я. — Каждая горит секунд пятнадцать. Значит, четырех спичек хватает на минуту… У нас света минут на двадцать… пять…
— Ты плохой математик, — ответил мне Мишка, — ведь не все спички дадут огонь, да мы уже истратили штук десять.