— А как не ругаться, товарищ капитан? — обиженно прогудел боец в засаленном комбинезоне. — Мы ее и так, и этак, и по-всякому!..
— А ты ключ выброси, — посоветовал светловолосый капитан. — Не русские люди, что ли? Кувалдой работайте.
Механик озадаченно почесал ключом голову, задумался.
Офицеры на крыльце закончили перекур, по одному втянулись в здание.
Капитан опять осмотрелся, помахивая папочкой, направился к крыльцу, вытер подошвы о стальную решетку под лестницей. Потом вошел в здание, посторонился и козырнул. Навстречу ему спешил майор с перекрещенными пушками в петлицах.
Коридор был оформлен помпезно, в стиле мрачноватой готики. Капитан открыл ключом вторую по ходу дверь, вошел в маленький кабинет с непропорционально высоким потолком, бросил фуражку на вешалку.
Помещение было так себе. До пришествия Красной армии здесь трудился помощник бургомистра по вопросам водоснабжения и канализации. Потом этого человека никто не видел, он просто сгинул. Все бумаги, папки, подшитые талмуды оставались в целости, их собрали в кучу и задвинули в угол. Обустраиваться смысла не было. Полк со дня на день мог двинуться в поход.
Капитан глянул на наручные часы, сел за стол, устремил задумчивый взор на причудливые настенные панели. Потом он раскрыл свою папку и стал изучать неровную машинопись.
В дверь постучали, всунулась постная физиономия офицера с погонами старшего лейтенанта.
— Доброе утро, Олег Петрович! Разрешите?
— Да, безусловно. — Капитан моргнул. — Как вас?.. Станислав Юрьевич, если не ошибаюсь?
— Почти запомнили, — сказал старший лейтенант, вторгаясь в лоно водоснабжения и канализации. — Вячеслав Егорович, старший лейтенант Евсеев, временно исполняю обязанности начальника вещевой службы полка.
— Ладно, запомню. — Капитан улыбнулся. — Что у вас, Вячеслав Егорович?
— Бумагу подпишите. — Евсеев раскрыл потертую папку, выудил мятый лист. — На склад поступило новое обмундирование, а снабженец из дивизии отказывается разгружать, пока не получит вашу визу.
— Какая проза! — Капитан манерно вздохнул, извлек из нагрудного кармана шариковую ручку британского производства, пока еще диковинную в Советском Союзе, снял колпачок, дыхнул по привычке на стержень. — Давайте свою бумагу, подпишем, чего уж там, дабы не жаловались на нашу бюрократию.
Без стука отворилась дверь, и порог переступил полноватый майор в полевой форме. За его спиной мерцали еще двое в офицерских фуражках. Он смотрел недобро, поджав губы.
— Разрешите? — Тонкие губы майора перекосила усмешка.
— Подождите, — отмахнулся капитан, не успевший поставить подпись. — Я не могу удовлетворить сразу всех.
Потом он удосужился поднять глаза, и в них мелькнуло беспокойство. Майор вошел, и капитану пришлось встать. Все-таки старший по званию. Старший лейтенант, поколебавшись, тоже поднялся.
— В чем дело, товарищи офицеры? — Голос капитана как-то предательски дрогнул.
Все трое подходили к его столу.
— Доброе утро! Майор Гамарин, третий отдел ГУКР СМЕРШ по девятнадцатой армии. Вы капитан Потанин Олег Петрович, заместитель начальника штаба двадцать четвертого стрелкового полка по строевой части?
— Да, это я. А в чем, собственно, дело? — Капитан справился с собой, его голос сделался ровным, хотя кожа на лице натянулась и побелела.
Испуганно хлопал глазами старший лейтенант Евсеев, смотрел то на майора, то на капитана.
— Вы арестованы по обвинению в пособничестве фашистам и сотрудничестве с германской разведкой. Сдайте оружие и следуйте за нами!
— Что за чушь! — Сохранять хладнокровие было непросто, но Потанин и не старался. — Это ложь, огромная ошибка. Меня назначили на эту должность только два дня назад…
Майор не удержался, сухо улыбнулся, и капитан осекся.
— Так что вы предлагаете, Олег Петрович? Дать вам еще недельку, чтобы вы развернулись от всей души? Нет, мы собираемся пресечь вашу деятельность уже сегодня. Уж извините.
Потанин не успел опомниться. Ему заломили локти, извлекли из кобуры табельный наган. Умелые руки мастерски ощупали карманы кителя, форменные брюки, рукава. Три суровые физиономии висели над душой.
— Следуйте за нами, — сказал Гамарин. — Надеюсь, у вас хватит благоразумия не сопротивляться и не качать права. Этим вы только отяготите свою участь, Олег Петрович.
— Послушайте, это страшная ошибка. Вы совершаете непоправимое!.. — Слова не лезли из горла.
Офицеры подтолкнули к выходу из помещения.