Впоследствии папа не раз с удивлением рассказывал, как обнаружил дочь в компании трёх матёрых диких волков, двое из которых стояли чуть поодаль, словно стражи, преданно глядя на меня, а последний спокойно прилёг у моих ног, будто верный пёс, а я, в свою очередь, гладила его, по-детски восхищённо улыбаясь.
Да, я всегда имела с природой особую связь, которую не могла объяснить самой себе, но которой безмерно радовалась. Ведь она стала моей лучшей подругой, которая знала все мои секреты, при этом молчаливо храня их. Только здесь, в атмосфере первозданной нетронутой чистоты, я ощущала себя свободной от ненужных лживых масок, чувствуя вкус вольного ветра на губах и запах умиротворённой радости вокруг.
При всём при этом я очень открытая, любящая общение и весёлые шутки девушка. Однако из-за некоторых моих чересчур наивных и оптимистичных взглядов многие меня попросту сторонились, считая странной, непонятной. Вследствие всего этого вокруг меня скопился кокон пренебрежения, недопонимания окружающих, разорвать который я оказалась не в силах. Но, как и прежде, старалась как можно чаще радостно улыбаться, отдавая свою боль лесу, который, казалось, с шелестом уносил её куда-то далеко, возвращая покой и осознание прекрасного, хорошего вокруг.
Правда, это не всегда помогало. Порой вот это недопонимание и презрение окружающих было настолько болезненным, что уже представлялись больнее и обиднее, чем насмешки и оскорбления. Тогда хотелось плакать от отсутствия ответа на вопрос: за что, почему меня сторонятся, чем я хуже других?
А однажды мне захотелось провести один какой-то любопытный ритуал, который почему-то меня зацепил, но суть была не указана. И именно этот ритуал помог найти ответы на вопросы, волновавшие меня... Однако, если бы я знала, что мне предстоит увидеть, точно не проводила бы его...
...
Насквозь продрогшее тело дрожало, голова страшно болела, мысли путались... Боже, где я? Что всё это значит?
Едва сумев пошевелить рукой, нащупала лишь липкую грязь. Одежда промокла и неприятно прилипла к телу. Всё так, будто я лежу в какой-то луже...
Судорожно сглотнув, с силой приподнимаю отяжелевшие веки. Полуразмытый мир кружился и опадал перед глазами, застланный какой-то серой пеленой, похожей на промозглый туман. Сердце билось, как ненормальное, во рту пересохло от волнения и абсолютного непонимания происходящего.
Едва сфокусировавшийся взгляд обнаружил шныряющих туда-сюда людей в странных костюмах. Совершенно равнодушные, болезненные, измотанные, какие-то совсем не такие. Все они не видели ни друг друга, ни, казалось бы, даже себя самих, спеша куда-то от надоедливо моросящего дождя. Все они - и мужчины, и женщины, - были одеты, как актёры, снимающиеся в историческом фильме. Причём довольно реалистично...
Мозг, который, кажется, тоже продрог, отказывался принимать и как-либо понимать происходящее. Вот, ещё секунду назад я была дома!
Но всё усиливающийся холод, который острыми иглами вонзался в моё онемевшее тело, был подтверждением тому, что всё это не сон и не бред. Но что это тогда? Что мне делать?!
С десятой попытки, фыркая и разбрызгиваясь мутной влажной грязью, я медленно встала из лужи, в которой каким-то образом очутилась. Мимо проходила какая-то женщина, в костюме а-ля средневековая кухарка, полненькая, с лицом, изрытым прошедшей болезнью. К ней я и решила обратиться.
- Извините... не подскажете, где я нахожусь?
Добродушный вид женщины сменился брезгливым презрением и непониманием.
Может, она не знает русского? Я повторила ту же фразу, но уже на английском.
Губы женщины скривились в пренебрежительной ухмылке.
- Держись-ка от меня подальше, рвань, - зло процедила она, больно и ощутимо толкнув меня, - много вас тут таких, ходят, выпрашивают! Нахлебники! Паразиты!
Не удержавшись от сильного толчка, я с визгом рухнула в ту же огромную лужу. Тут же толпа ряженных забияк остановилась, гогоча, дабы полюбоваться на сие зрелище.
Боль, грязь, отчаяние, недоумение, унижение... я не знала, куда себя деть от этих чувств. Так страшно и противно мне ещё никогда не было!
Да что же здесь происходит?!
Размазывая по лицу слёзы вместе с грязью, я снова поплелась куда-то на одеревенелых ногах, дыша через раз и вглядываясь в каждую деталь, которая могла бы мне хоть что-то прояснить.
Словно сомнамбула, я, ёжась, шагала по вездесущим лужам, хлюпая при этом заледеневшими босыми ногами. Повсюду виднелись серые каменные стены, какие-то башни и хилые постройки. Отовсюду пахло затхлостью, гнилью, отходами. Зловония, словно эпидемия, бродили по узким улочкам так же, как и я сама. Мимо проходили сотни людей, и все они были одеты в стиле средневековья, хотя и по-разному. Они были различны внешне, по положению, но одно их объединяло: отстранённое равнодушие. Никто из них не удостоил меня и некоторых на меня похожих бедолаг (их было немало) даже взглядом, слово нас не было, словно я не юная девушка, умирающая от холода, а пустое место. Вывод напрашивался сам собой...