Во-первых, если бы это были съёмки фильма, то их не было бы так много, во-вторых, они хотя бы обратили бы на меня внимание, вызвали скорую, что-ли...
Тогда остаётся только одно: это и есть средневековье. Как бы бредово это ни звучало.
Ошарашенная этой мыслью, я, облокотившись спиной о каменную стену, закрыла лицо руками, сотрясаясь то ли в судороге, то ли в беззвучных рыданиях.
Ритуал сработал. Я в прошлом. В каком именно году - неизвестно. Что делать дальше? Я не хочу умереть от воспаления лёгких, которое уже наверняка заработала, от голода или от одной из многочисленных болезней, каким была подвержена тогда "немытая Европа", где я, кажется, и оказалась...
Боже, за что мне всё это?! Что теперь делать?! Прошу, подскажи верный путь, не бросай!
До глубокой ночи я всё петляла по грязным улочкам, удивляясь, что ещё жива и умею двигаться, хотя жизнь и покидала меня с каждой секундой. Из тысячи людей, что проходили мимо, не один не взглянул на меня с сочувствием, никто не помог, хотя я просила, кричала об этом охрипшим, умирающим голосом. Всем было глубоко плевать, они, кажется, привыкли, что таких много, и попросту перестали обращать на нас внимания, не считая даже за людей. Если и замечали, то только для того, чтобы толкнуть или швырнуть что-нибудь вроде гнилого яблока или комка грязи смеха ради. Я задыхалась от слёз, боли и гнева на то, что такое бывает. По сути, не так же ли относятся к обездоленным людям и в двадцать первом веке? Вот я, будучи ещё всем довольной студенткой, ни разу не задумывалась об этом, ни разу не встречала таких людей, а иногда даже и считала, что только они сами, и никто другой, виноваты в том, что с ними случилось. И только сейчас, пережив всё это, я поняла, как сильно ошибалась.
Этот день перевернул мой мир. Меня швырнули, ткнули носом в самую грязную часть человеческих пороков, грубо срывая с глаз розовые очки. Я поклялась себе, что если выживу (А я это сделаю!), то никогда не стану подобной этим людям, никогда не забуду выученного урока и сохраню в своём сердце способность сострадать, даже если это будет мой злейший враг...
Рухнув без сил на землю, впиваясь в неё ладонями и обливаясь кровью, обильно текущей из носа, я поняла: это конец. Всё же мне не выжить.
Скованное льдом сердце, затихая, прошептало лишь одно слово - жаль... Уже равнодушно и будто наблюдая со стороны.
Я считала себя взрослой, а на проверку оказалось, что только-только начинала жить...
- Господи Иисусе! - Запричитал кто-то рядом, всплеснув руками, - Девочка, ты в порядке? Боже, да ты вся в крови! Эй! Ты меня слышишь?
Нет, я уже почти не слышала. Вернее, не понимала - сознание ускользало куда-то за грань жизни и смерти, даря спасительное беспамятство.
...
Сознание возвращалось медленно, словно нехотя.
Чуть приоткрыв глаза, девушка непонимающе оглядела комнату.
Очень маленькая, словно будка, с серыми безликими стенами, освещаемая лишь узкой полоской света мизерного окошка и одной восковой свечкой. Из мебели в ней находилась только одна бедная кровать и крохотный столик. Воздух пропах маслами и запахом ладана, как в церкви.
"Уж не собираются ли меня отпевать?" - Ужаснулась Энже, привстав.
Каждая клеточка тела болела, как будто её переехал грузовик. Затем пришли воспоминания...
- О Боже! - Прошептала она, в панике закрыв лицо грязными руками. Она - в средневековье...
"Может, мне приснилось?" - Появилась робкая надежда.
Но весь её вид и обстановка подтверждали обратное.
Тут дверь со скрипом отворилась, пропуская женщину средних лет, очевидно, монахиню. Её большие небесно голубые глаза лучились всеобъемлющей добротой, но взгляд немного замутнённый, словно не от мира сего. В руках она что-то держала.
- Ты очнулась?- Ласково поинтересовалась она, подходя, - Вот, выпей. Парное молоко. Тебе лучше?
- Да, спасибо, - Не своим голосом прохрипела девушка, садясь поудобнее, - Я... меня зовут Энже.
- Как-как? - Не поняла монахиня, - Хм... странное у тебя имя, видно, не английское. А кто ты? Из какого рода, какого сословия?
- М-м... - Замялась девушка, нахмурившись, - Видите ли... Родителей у меня нет, я крестьянка. Была... Но у меня ничего не осталось. Разрешите, в подробности вдаваться не буду? Об этом сложно вспоминать.
- Конечно, - Понимающе кивнула женщина, - Раз так, то монастырь всегда помогает обездоленным. Мы можем посвятить тебя в Святой Орден.