- Я очень наивная, знаешь ли, жду от людей лишь хорошее. – Ухмыльнулась. Рассмеялся и он. Оценил шутку.
Рассматривал меня пристально, изучает. Пытается угадать что за зверь я. То ли кошка дикая, то ли косуля ласковая. И тут меня черт дернул. Или Мирак. Или..
- Может, и зверь я, Олег. Только человек я. Самый опасный из зверей, что существуют.
Улыбка с лицо стекла, как мелки с детской площадки вовремя дождя. Но не поверил. До конца – сомневается. Я молчала.
- Ведьма.
- Спрашиваешь?
- Чего хочешь? – Мы больше не танцуем? Ни вальс, ни танго? О, как обидно. А я только настроилась.
- Тебя. – Ухмыльнулась от двусмысленности. А у мужика глазки загорелись. Глазки загорелись, а на душе, вот у кого потемки, так у медведя этого. Лису играть с людьми еще поучиться. Но и я больше не ведьма. Даже не княгиня. Я еще Мирая, и я – ведамия. И это что-то большее, чем все вместе взятое. – Сейчас ты придешь ко мне в шатер. Придут и другие. И вы все. Без исключения, принесете клятву верности. Моему мужу. А потом все это войско, которое вы так предусмотрительно собрали, отправиться к границам светлых. Оставив за собой лишь рабочих, отправив к нам в замок мастеров дела строительного. А еще каждый замок отправит ученика мастера. Всех мастеров. И перед тем как я пойду на поклон я хочу видеть, что земли волков больше не мертвы. Я сама выберу тех, кто переселиться. Я поеду от замка к замку и загляну каждому из ваших людей в глаза. И они пойдут за мной, а вы меня не остановите. Никто не остановит. И знаешь почему?
Олег откинулся назад, опираясь на локти, и смотрел на меня почти с обожанием. А я продолжила, так же зло улыбаясь, почти скалясь, сверля глазами и потроша ему сознание.
- Вы не сможете меня остановить. И лучше вам выбрать меня, чем уничтожить лес. Лес, и только лес ваша гарантия, что вы еще нужны светлым. Того что там они бояться. Их, но не вас. И, может, вы не уничтожите Мрак, Мирака, владыку леса. Может сохраните НАШ народ, но от вас останется лишь голая кость, без мяса, мышц, без доспеха. И царь уничтожит вас. Он пошел против сильнейшего из вас – волка. Что ему будете вы?
- Ты знаешь, зачем Владислав Павлу?
Не отрицает. И крохотные иллюзорные надежды испарились слезами снега на ладонях. Тьма их душа, люди. Есть ли среди них хоть один человек?
Больше я не улыбалась.
- Нас ждет с Павлом очень плодотворная беседа. Ступай за мной.
Я поднялась идти. Медведь ступил шаг и перекрыл мне собой выход. Серьезно? Сейчас? Его рука скользнула к моему поясу, притягивая меня к себе. Хоть бы страсть изобразил, в самом деле.
- Тебе жить надоело? – Даже не пыталась сделать вид, что меня возмутило или испугало. А расчет то был как раз на такую реакцию. Слабая женщина и сильный мужчина. Его жены его сначала любили. А потом только боялись.
Меня резко рванули на себя, пытаясь впиться губами в плоть. Губами, зубами, - медведь, что с него взять?
Я апатично рассматривала это пип шоу, склонив голову набок.
- Сердце? Голова? Может, член? Как на счет члена?
Мне дышали в шею, тяжело, с хрипами. Пытаясь прикинуть, что будет, если он меня слегка придушит. А я все продолжала гадать, что у него лишнее. Член, мозг или сердце. Придумала. Русская рулетка, я дарю ему звериную долю адреналина, а, что у него откажет - будет приятным сюрпризом.
Медведь оказался банальным. Прихватило сердечко. Выпучив глаза, он сполз по мне, хватаясь и уволакивая на землю вслед за собой.
Пришлось аккуратно отцепить руки. Олег, второй по силе княжества темного Яремии, медведь, лежал на боку, держась за сердце и пытаясь развязать стянувшийся петлей декоративный шнур у горла рубахи.
- Поднимись. – Милосердие? Я была милосердна. Но, боюсь, оно тоже утрачено. Где-то среди костей Марфы и ее сына. Где-то средь стен с драконьими кустами и горами пепла.
Я подхватила за шиворот мужика и потянула. А потом влила в него силу эргоса. Свою силу.
- У нас с тобой два пути, Медведь. Или ты встаешь и идешь за мной. Или я ухожу. А тебя найдут где-то через час. И поверь мне на слово, к тому времени твой труп уже остынет.
Со злости забыла, что понятия час для них как для меня их горсть была. Но князь понял. Понял, что или встает, или умирает. Тяжело, все еще держась за ворот рубахи одной рукой, а второй отталкиваясь от пола, встал. Зашатался, упал на бочку. Пустую, так и зашатались оба.
Я подошла к нему вплотную и убрала руку от ворота, заботливо развязав узел. Расправила рубашку на плечах, разгладила якобы складки.
- Мы поняли друг друга, Олег?
- Княгиня. – В этот раз он склонил голову. Признавая свое поражение. Смиряясь с ним. Но, кто сказал, что мне надо, чтобы меня полюбили? Меня вполне устроит старая, привычная ненависть. Или страх. Дикий зверь не с первого раза станет ручным. Тем более, тот, кто называет себя гордо «человек».