А за морем есть другая земля. И за этой землей океан. А за ним снова земля. Где пески, где есть свои чудовища, где люди говорят на гортанном языке и ездят на больших ящерицах. Где есть своя тьма, но единый свет. Свет, который убивает. Который убивает, который..
Я закричала, руки горели, что-то меня ухватило и тащило за собой, в сторону этих песков, вверх, к солнцу, которое, я была уверена, не дарит жизнь. Нет, этот свет убивал. Он убивал меня..!
А позади кричал Мирак, и между нами рвались нити, и Мир, мой Мир, его поглотила та самая странная, страшная смола. Боже, что мы наделали!
Глава 8
Глава 8
Могло быть хуже. Твой враг мог быть твоим другом.
Станислав Ежи Лец
Говорят, перед смертью видишь свет. Я видела в этом ярком, ослепляющем луче одно – саму смерть. И никакие воспоминания не мелькали перед глазами, лишь умиление «Неужели это конец?»
Еще один миг и я рванулась всеми силами из этих силков. Это мне не помогло. Позади слышен был не крик, хрип Мирака. От этого стало страшно. Не за себя, что удивительно. Я считала себя конченной эгоисткой. И еще рывок, еще, что-то трещало, как электричество при замыкании. Я продолжала сражаться, нро больше запутывалась. И, когда я сама захрипела, застонала, завыла, пытаясь прокричать то ли «нет!», то ли имя Мира, в этот невидимый бой вмешалась третья, а то и четвертая сила. Если вспомнить о том, что сам Мирак тонул в той липкой жиже, что была то ли за свет, то ли случайным и еще одним врагом.
Меня рвануло как тряпичную куклу и я полетела. Стремительно, камнем и к земле. Еще один вздох наполненный страхом и вот, я уже лежу распятая невидимым магнитом. Слишком много невидимок. Это разозлило. Я попыталась подняться, но спасителю было плевать на мои желания. Я лежала и беспомощно взирала на небо. Небо, которое не напоминало то, к чему я привыкла. Это не было ни моим прошлым домом. Ни теперешним. Это и не могло быть небом в том смысле, что я продолжала лежать на лежанке. Нас не могло выдернуть из мира, я этого не чувствовала. Физически я должна находится все там же, у себя в шатре. А это.. Астрал?
Земля подо мной задрожала, вибрируя как старенькая нокиа, от которой на вибро режиме просыпались даже мои соседи. Час от часу не легче. Я прекратила попытки подняться и задумалась, как же мне быть. Мысленно дотянуться было не возможно – именно мой эргос сейчас трепыхался на земле, как жук на булавке.
А потом все прекратилось. И я открыла глаза уже глядя на лежащего возле меня Мирака. Князья Орлы суетились, мельтешили и пытались того стащить с меня, но его будточто-то приклеило.
- Стойте, - голос мне показался не моим. – Я сама.
Я осмотрела Мирака, он не лежал на мне всем весом, а будто был гипсовой статуей, которую ваяли надо мной, достаточно, чтобы я дышала, но недостаточно, чтобы смогла выбраться. Одна рука его меня обнимала, вторая лежала на солнечном сплетении, мизинцем указывая на сердце, а большим пальцем тянулась к пупку. Вообще это выглядело так, будто он еще немного и сыграет на мне как музыкант на рояле.
Снова попробовала выбраться из под замершего мужчины, но результат был тем же. Что-то нас удерживало вместе. Что-то из тех трех неизвестных мне, что были там, за гранью реального. Свет, земля, смола.
Я откинулась на спину и всмотрелась в лицо Мирака. С закрытыми глазами он казался уснувшим. Ни тревоги, ни боли. Полная безмятежность. Или, ее иллюзия. Иллюзия? И эта рука, она мне не давала покоя. Для работы с ментальностью, или эмпатией касания не нужны. Достаточно зрительного контакта, или знать того, с кем работаешь. Ввести меня в состояние сна, только этим и объяснялось то, что он присел на корточки у лежанки. Ну, и, то, что его раздражало присутствие Алексея. А, может, и всех троих братьев. Мирак всю жизнь был одиночкой, самодостаточным, эгоистичным, эгоцентристом. Он всегда был лидером. Или, как минимум, почти всю эту жизнь. Быть подотчетным кому-то – это раздражало меня, что говорить о нем.
Я откинулась на спину и потянулась руками к его телу. Исследуя, нре доверяя тому, что вижу, но поддавшись снова таки чувствам. Ментальный дар не мой конек. И сейчас я была готова с этим смириться. Именно эмпатией я нашла смолу. И теперь была надежда только на нее.
Со стороны раздался шум. Глаза открывать не стала, лишь сказала:
- Вам лучше уйти. Оставьте нас на горсть. Он, он попал в ловушку. Я не нужна им. – И опять я врала. Но я смогла вырваться, у меня есть неизвестный союзник. И, если я не смогу сама найти Мирака, придется искать того, кто мне помог. И врать, чем вдаваться в подробности было легче. Проще. И не стоило мне и секунды времени. А время для меня сейчас – роскошь. Я будто чувствовала как тикает невидимая бомба. Невидимый враг, невидимое оружие. Если не слепа, то не вижу. Надоело. Как же это надоело!