- Не бойся, ты сильнее. Ты – могущественнее. Ты выше них. И красивее. – В последнем я слышала улыбку.
- Отошел?
- Живой, дышу пока. – Мирак. Сил хватило меня вне снов вызвать. Видеть моими глазами, слышать моими ушами. Силен, демон. И живуч.
- Я бы умер, для тебя – слово скажи.
- Не бросайся, Мир, словами, за которыми ничего не стоит. Мы знаем, смерти тебе не желаю. Или, - соблазнительно улыбаюсь, - ты хочешь, чтобы я тебя благословила на суицид?
- Ты прекрасна! Я..
- Я занята, Мир. – Мир – как в той жизни, что навеяна. Хороша иллюзия была. Хороша Маша, да не наша.
А князья то все нервничают, даже Орлы и те уже переглядываются. Пора.
- Братья мои, я хоть и чужачка, ведьма, по-вашему, но и своя я. Жена волка я, и есть то, что вы обо мне не знаете. Никто из вас. Душа моя родилась в этой земле. Потому и призванная ею была. Мне тут место не меньше, чем вам. И дом это мой, где бы не родилось это тело. А знать откуда – земля и сказала. И можете не поверить, спросите, мать от детей своих не отказывается. Человек врет, зверь ласкающую руку укусит, а земля не предаст. И не братья мы, хоть по крови предков, но по силе вы мне, а я вам родня. А теперь и по мужу. И знаю я, что Влад мой не мертв, и знаю я, что лес не враг нам, и говорю я, не туда мы смотрим, не в ту сторону, нет мрака темнее, чем со стороны солнечной. Что в столице прячется. Что корону носит, да нами правит, хоть он нам лишь дальше, чуждее, чем лес с его дикими детьми.
И тут Марта вновь задергалась. Била я наугад, а попала в глаз. На царя взор нацелила, потому что только столь сильный противник мог похитить Влада. И со стороны юга зов шел боли той, что в лесу чуяла. И на юг эргос меня толкал. Даже жеребец мой и тот к рогатке - реке все норовил отвезти. Там беда моя, там и вызов мой. И туда лежала дорога – княгиня приняла княжество, царю поклониться – обязана. Клятву верности принести, кровью свой заверить. Обновить договор про кровь драконью, про стражу земли с границей. Только чувствую, не знаю, но чую, западня там. Влад хоть и не ментал, не эмпат даже, но воин то сильный, дожил до своих лет – чем не доказательство? И умен. Раз взяли его, раз держат так что и я не в силах увидеть где он – значит царь противник равный мне. А то и сильнее. Не знала я, не знал и Мирак, что есть одаренные среди светлых. Но, видно, есть. Как же по-другому?
И царь мне еще с первой встречи не нравился. Подаривший право свободной. Уверенный, что никто меня не спасет. Побрезгует.. побоится. Как же скрыли то? Марты разум метался хаотично, как шальная пуля отскакивал, и что-то невидимое ускользало. Царь..царь.. он там был. Писал ей? Да, писал..
- Юлия, - встал Андрей. Серьезный такой, и не думала, что его глаза со смешинками могут быть столь колючими. – Ты права. Ты – женщина. И слышать тебя – дело невиданное. А что говоришь – измену предлагаешь. Лес убивал нас, а светлые приняли предков наших. Что же теперь? Земля сказала? Я ее не слышал!
И сел. А он был настроен благожелательно. Что же, я и не ожидала легкой победы. Можно было бы и внушением пройтись, силы потратить, но чем дольше об этом думаю, тем больше уверенности, что силы надо беречь.
И вновь Мирак:
- Ведимия, ты – ведимия!
Я отпихнула табуретку, и вышла из-за стола. Я нарушаю закон? Так зачем же соблюдать неустановленный этикет совета?
- Я – ведимия! Я – рожденная душа на этой земле. Слышали ли вы о погибшем народе? О расе, что поглотило море? О проклятых душах, что растерзала вселенная? Я и есть они. И нет мрака большего, чем в душах ваших. – О боги, есть ли вы – поверю, дайте лишь силы, дайте терпения, дайте выстоять! – Не всех, нет. Но вижу я предательство. И оно среди нас. Здесь! И это – не я. И царь предал еще раньше, чем явилась я. И Влад жив. Муж мой, один из вас – жив! Ты, Медведь, не повинен? А ты Лис? Никто из вас не предал? И жены ваши, слепы, и вы слепы. Куда идете? На погибель! Награда нужна царская? Влад уже награжден за верность свою! С вами, иль без вас – спасу его. И с тем, кто предал его, кто погубил – расплачусь. Не люблю быть должна.
Я ушла. Не боялась кого-то убить. Не боялась за себя. Я бросила перчатку. И теперь надо дождаться, кто же ее поднимет.