И..И проснулась я почти счастливая. И лишь вспомнив все, сплюнула, чертыхаясь на нескольких языках. Хотелось держаться за голову и рвать на себе волосы. Сон был невероятно реалистичным. Настолько реалистичным, что сам факт, что я проснулась, казался мне как раз сном. Щипать я себя, конечно, не собиралась, но в холодной воде умылась, а от местного кофе решила на какое-то время отказаться. От греха подальше. К вечеру я уже почти забыла о странном и глупом сне, обдумывая в очередной раз как же мне отсюда сбежать. И ничего так и не придумав. Павел все не появлялся, от Влада не было ни весточки, ни слуха, а Мирак, Мирак где-то тут был. Но зачем он на самом деле Хорсу я и представить не могла. В то, что Мирак гарант спокойствия и моего пребывания казался сомнительным. Чем дальше, тем больше убеждалась, что весь этот континент, если не мир, уже в руках эгоистичного жестокого божества, и одна я ему ничего противопоставить не смогу. Даже с лестными. Даже с князьями темных. Мы люди. Он бог этого мира. О чем еще тут думать?
С теми мыслями и уснула. И снилось мне тоже самое, но по-другому. Вновь беседка, вновь сладкие фрукты. Только я прекрасно помнила и Мирака и Влад в моем прошлом был не жестоким насильником. А вот тем, кто пропал. И я лишь подозревала пока Павла, но не более того.
Мне очень хотелось побыть слабой. Хотелось купить даниссимо и взять перерыв. Так мерзко, когда опираешься на чужое плечо. И в глаза ему смотреть - тошно. От себя же самой и тошно. И уже хочется поверить, что чужой и не враг вовсе. Хотя бы друг. Только друг. Я прошлое не забыла. Не могла. Не хотела забывать. Владислав муж мне, а клятвы, даже не мои - не пустые для меня слова. И есть еще что-то большее - верность. Не мужчине, а выбору, что сделала. Я хотела его, я ревновала его, я завидовала той, что была с ним. Мы так и не стали с ним парой. А так хотелось быть. Вместе. И мне жаль, что Мир появился в моей жизни позже. Но бросать того, кому предана ради того, кто любит, действительно любит - подлость. Предать.. их всех и себя саму. Все слишком запутано. И этот мужчина в белоснежных одеждах, как же мне хочется спрятаться за его спиной от них всех и себя самой. И сделать вид, что не смогла, что мне приказали, что судьба не судьба. Побыть слабой - роскошь. И цена - цена не посильная. И я сидела и понимала, что выбор я сделала давно. Когда родилась. Когда посмотрела на Влада не как на случайного знакомого, когда увидела в нем мужчину. Нет вдоха, когда полюбила. Но есть миг, когда судьба решилась. Я посмотрела на него и захотела. Я подумала о нем, и в груди стало теплее, а в животе в тугой узел завязалась нежность. Пальцы покалывали и.. И у меня больше не было выбора. А Мирак, Мирак, надеялась, меня простит. И поймет. Если бы я могла не причинять ему боль, я бы не причиняла.
Отстраниться решительно не вышло. Получилось улыбнуться виноватой улыбкой. На меня смотрели внимательно, изучая.
- Княгиня, не собираешься ли ты мне отказать?
- А было предложение? - Меня опять втягивали в игру со словами и намеками. Скользкая дорожка с инеем на следах.
- Да, сегодня я расскажу тебе еще одну сказку. Вечером, княгиня, в садах.
Место встречи изменить нельзя. Я вздрогнула и наконец-то вспомнила, зачем я здесь. И к чему все эти игры. Я сильная? Как дохлая лошадь. Что с того, что она пахала сутра до ночи? Все равно пала. А, что, если Павел не враг? А что, если поверить ему? А что, если довериться? Пускай мужчины будут мужчинами, рыцарями, принцами с белыми лошадьми. Дайте мне дракона, закройте в башне, все, что угодно, лишь бы не греметь оружием, не кричать "за мной" и сражаться с этими чертовыми ветряными мельницами. Они, мрак, не убиваемы.
И в чем удовольствие, скажите, палача, что казнь назначают на другое время? Наточить острее топор? Или, в надежде, что жертва не выдержит и помрет сама?
И для Павла вины прямых доказательств нет. Память можно стереть, заменить, накрыть иллюзией. Меня могли обмануть. Могли же?
А Павел держал за руку, перебирая мои пальцы и мягко улыбался. Идеальный мужчина - соблазняет не поцелуями. Идеальный предлагает понести сумку, открывает дверь и говорит "я решу сам". И так хочется снять камень со своей шеи и вручить ему. Не любимому, чужому, но только он рядом. А это, почему-то, важнее остального.