- Хорошо, согласна. Или как там я должна сказать? «Да»?
- Да. – Эхом повторила Тьма. И все потемнело, закружилось, смазалось водой по черному. Будто краски окружающего мира стали черными - черными, а некто их залили водой и те потекли по бумаге, полотну. Не сглупила я? Сознание мелькнуло, мигнуло сверчком и угасло.
Пошатываясь, встала и почти подползла к ближайшей лавочке. Камень и железо отдавали вечерним холодом. В горле застряла комком утренняя еда. Или вечерняя? Тряхнула головой, на лицо упали волосы. Попыталась сдуть. Ничего. Ничего? Снова. И еще раз. И..
И я упала на спину. Но только я. Мое тело, и не мое в тоже время, протянуло руку к лицу и удивленно ее разглядывала. Тьма. Теперь мое тело принадлежит ей. А я. Что я? Зритель на задних рядах. Боже, боги, кто-то или что-то, что выше и добрее, дайте мне сил дожить до конца этого плохого фильма. И пускай у меня будет.. хеппи энд? Нет. С моим везением. Пускай будет жизнь. Хотя бы какая-то. Хотя бы – моя.
Глава 25
Глава 25
Если крокодил сожрал твоего врага, это еще не значит, что он стал твоим другом.
Агександр Фюрстенберг
Мысли крутились и повторялись бешеной белкой в колесе. Влад был приманкой. Это больше не поддавалось сомнению. Мир.. с Мираком все было неоднозначно. По версии Тьмы - он на случай, если предпоследняя ведьма окажется слишком сложной и неудобоваримой версией. По моим размышлениям и попыткам сломать голову с мозгами набекрень - как бы это все выглядело? Я влюбляюсь, Мирака убивают? А, если не влюбляюсь, тогда убивают меня и перевоплощаются в светлую и прекрасную? И тогда окучивание Мирака новой царицей? Хорошо, допустим. И как этому всему помешает Тьма? Убивать царя она не спешила. Отсиживалась, как я, в покоях. А Хорс не спешил на охмурение, предпочитая свести с ума, убедив, что одна из его версий реальности и есть та самая. И там я влюбляюсь, забивая на все и всех. Но чего ждала Тьма? Неприятно, скользя ногтем по стеклу до меня начало доходить - Тьма не пришла убивать. У нее свои игры и счеты со Светом. Чего она ждет? Чего добивается? Снятия проклятия? Вот уж, навряд ли. Тем более на кой ляд ей мое тело в таком случае?
Ситуация становилась и выглядела все безрадостнее. Понимание того, что я вновь сглупила, меня не покидало. И, если раньше я могла хоть что-то сделать, то теперь сидела зрителем на задних рядах своей жизни и все, что мне было подвластно это сидеть и смотреть, что будет дальше.
-Тьма, - ругнулась я от всего своего - не моего сердца. В данном случае хуже ругательства "тьма" было только "свет", а то и оба были равнозначны. Боги играют, люди страдают. И ладно с людьми, я зачем тут? Сейчас я стала и вспомнила, что такое эгоизм. Задумываясь, зачем я кинулась спасать мужчин. Кто из нас рыцарь в блестящем нечто? Я и меч у руках дольше получаса не удержу, не иначе как заболела синдромом геройства и попаданства. Вроде мир гибнет, люди добрые, побежали убивать и убиваться!
Если бы у меня сейчас было в распоряжении мое тело начала бы грызть ногти вплоть до локтей. Вот тебе, Юленька, и плюс от того, что тело взяли поюзать. Ногти уцелеют. С локтями. Голова, скорее всего, отвалится. Но ногти будут красивые. За этим делом Тьма следила скрупулезно, будто это тело ее уже на веки вечные. И маски делала, и массаж трижды в день, мне бы ее упорство в наведении красоты. Одно утешало, внешности моей было глубоко плевать на ее процедуры, и все, что было при мне не тем, что надо, таким и оставалось. Лишь ногти росли ровнее и волосы пахли цветами каждый день.
Но я опять думаю не о том. Божественные интриги завели меня в глубокую за...западную пещеру. И отсюда надо выбираться. Куда дальше я уже не сомневалась. Подальше от всего этого. Может быть другой континент? Туда, откуда привозили смерть темного. К бесам совесть. К черту Влада, Мирака, плевать.. Рассмеялась. Года идут, а обманывать себя все тоже любимое занятие. Кому я вру? Не сбегу, пока не верну, хотя бы все к тому, что было до меня. С выбором мужчин, вот с этим я правда определилась. Никого. Не устроит меня секс с любимым, как не устроит и любовь нелюбимого. Лучше всего в жизни и той, и этой мне было одной. И зря я раньше грешила на тех, кто вершит судьбы, что одна. Не зря так вышло. Судьба у меня такая не потому что судьба, а потому что я такая - не могу выбирать между быть любимой или любить. А, если нельзя все и сразу, то лучше никак.
И снова не о том думаю. Что ж я загадываю на сто дней вперед, когда проблема вот она, под носом. Как вернуть себе свое тело, как вытащить отсюда Мирака, и как укокошить это божественное явление света?
И так бы и сидела и планировала незапланированные, если бы не обратила внимание на то, что делает Тьма. И обратила внимание не случайно, почувствовав ее эмоции как свои. Злость, страх и еще нечто не менее темное накрыло меня с головой, а когда схлынуло поймала себя на том, что смотрю вместе с Тьмой на свои руки. С теми красивыми аккуратными ноготками. Только теперь черного цвета, что ногти, что сами пальцы. Будто пальцы сунула в чернила и отмыть, не отмыла. Тьма бросилась к купальне, ругаясь, плача, проклиная, но пальцы чернели укоризной.
- Перчатки мне, - крикнула Тьма, а сама спрятала руки от слуг, когда те подали ей белоснежные шелковые перчатки. Красиво, подумалось мне, но белая ткань будет просвечивать. Так оно и оказалось. Тьма бушевала, крича на слуг, а я улыбалась. Кажется, кто-то сдаст себя со всеми потрохами перед светлым. Мое тело замерло, будто почувствовав мои мысли и успокоилось.
- Другие, - сказала Тьма, - черные. И платье такое же.
Я сплюнула. Рано порадовалась. Но, с другой стороны, надолго ли она сможет прятать эти изменения в теле? И не пойдет ли оно дальше по всему телу? Все-таки Тьма это ночь, это чернота, это ничто. И, что тогда будет? И что это для меня, чем обернется? У меня всегда было яркое живое воображение. И сейчас я буквально чувствовала, как тикают часы невидимой бомбы. Время пошло на обратный отсчет. И что-то мне подсказывает, что времени у меня не так уж и много осталось.