- Я хотел тебя защитить. – Еще один предатель. Мирак, теперь ты со мной. Где ты был, когда я в темнице сидела, дорогой? Где был, когда Влад мне брачную ночь организовал? Где, не скажешь?!
- От себя тоже? – Бросила гадость и закрылась. Глаза закрыла. Ох, мать земля, дай мне спокойствия, к черту любовь, к черту веру, надежду, ничего и никого не хочу. Устала.
- Прости, Юлия. Ты простишь? – Что ж ты в глаза сейчас смотришь так честно? А, Алексей?
- Не важно, - Всегда не важно, когда поздно. Что мне еще один обман?
В лагерь в тишине возвращались. Медленно, будто похоронная процессия. И то было верно, чем не похорон? Остатки надежды, что есть тут кто-то, кому нужна. Мысль о Мираке отбросила. Столь гадкое исключение то же самое подтверждение правила.
Вдалеке завыл волк. Мирак собирает лесной народ.
В лагерь я пошла сразу к Димитрию.
- Алексей, идем. – Партизан из Леши не получится. Но пошел. Сдал своих, теперь идет сдаваться.
Люди попадались на пути, кланялись, признанная княгиня, волчица, ведьма. Боятся, кланяются, глаза прячут. Женщин в войске нет. Дома оставили всех. Я тоже своих оставила. И теперь их нет. Совесть драла душу в куски объевшимся валерьянки котом.
- И что же ты от меня хочешь, княгиня? – Мой наезд с порога Диме не понравился. Все чаще я его имя на земной манер сокращала для себя. То ли привычка, то ли от тоски по прошлому.
- Честности. Даже, если она меня убьет. Хочешь смерти – бей в лицо. Убивай – глядя в глаза. Осилишь ли ты столь тяжкое бремя?
Он был зол, оскорблен. Но с тормозами на поворотах у меня все хуже и хуже. Выбило меня это. Мелкая ложь, что во благо.
- Я всегда. Я честен. И та ложь – ты бы себя тогда видела, женщина. Алексей, брат, прости, но Алексей – на нем лица не было, когда тебя нашли.
Ради брата, ради семьи, ради меня. Ударили, чтобы не убить. Напоили медленно убивающим ядом, чтобы умерла не сразу. Как все складно. Как легко себя оправдывать.
- Не берегите меня. Больше не надо.
- Не придется. Знал тебя плохо. Вижу, что ты.. Выживешь.
Да, я не попаданка. Я та еще выживанка. И наученная горьким опытом. Никому не верить. Задумалась. Даже себе. Себе тоже не верить. Жила с Мираком полгода счастливо, чем не себя же и предала?
- Мирак.
- Может быть, Мир?
- Сократить имя, или помириться хочешь?
- Ты спрашиваешь меня, чего я хочу? – Он смеялся. Еще пару недель назад я тоже бы смеялась. Но тогда я не знала правды. Тогда моя правда была его ложью.
- Ты поможешь? – Как же нелепо ждать помощи от того, кто предавал больше и чаще чем все они вместе взятые. Но, если не он, то кто? Где Влад я так и не знаю. Отстроить замок люди не спешат. Им то ли плевать, то ли боятся. Они собрались убивать тех, кто в лесу, но, когда нашелся кто-то живой и, когда я предложила не разрушить, а созидать. Каков их ответ? Я буду дважды дурой, если стану полагаться на кого-то из них. Но и без помощи не обойтись. Стоит ли победа проданной души? Стоит ли жизнь одного предательством другого? Кажется, я готова была заключить сделку с Дьяволом. - Мир, ты мне нужен.
- Мир. – Он повторил свое имя, смакуя мою уступку. – Я помогу.
Он опять рассмеялся. Невесело. Еще бы, он собирался помочь спасти моего мужа. Чем не шутка судьбы? Смешная ли? Смешно тем, кто не хотел плакать.
Глава 4
Глава 4
Только враги говорят друг другу правду.
Друзья и возлюбленные, запутавшись в паутине взаимного долга, врут бесконечно.
С. Кинг
Я валялась на лежанке, где из матраца был тюк соломы и шкура зверя. Но я привыкла. Еще со студенческих времен, когда спать приходилось разве что не в ночлежках. Времена были всякие. И «ролтон» на обед и ужин это считалось еще роскошью.
Разглядывая свои сильно небритые ноги, я ломала голову над проблемой серьезнее любого предательства. Как их побрить и не оттяпать себе полноги. У Мирака были какие-то травки с грязью, в замке волков была Марфа. А тут я была сама по себе. И впору отказываться от шерстяных носков. Фи. Злая грозная княгиня волков боялась бриться. Придется просить у Алексея помощи. И надо еще придумать как, чтобы парень на радостях не решил снова жениться. Двух недо-браков мне хватило за уши.
А еще я очень сильно разлюбила ходить к кому-то на поклон. И тоже в той, в прошлой жизни. Поработав пять лет секретарем хочешь – не хочешь, но заработаешь стойкую неприязнь к подчинению и нервный тик от трели телефона. Если ты, конечно, станешь профессиональным секретарем. Некоторым, слышала, повезло сие миновать.