Затем Ольга Александровна коснулась возникновения независимых государств сорок лет назад в Прибалтийском крае Российской Империи.
- Люди, плохо знающие историю, стали сходить с ума от радости по поводу того, что "жертвы Имперской политики" угнетения наконец-то получили свое место под солнцем. Провинции эти отошли к России свыше двухсот лет назад в результате победоносной войны со Швецией. Однако никто из тех, кого я знаю, не сошли с ума от горя, когда после второй мировой войны эти прибалтийские страны стали жертвой террора, о масштабах которого мало кто из жителей западных стран догадывается. Да и сегодня, похоже на то, никто не сетует по поводу бедственного положения Эстонии и Латвии.
Я все никак не мог собраться с духом, чтобы спросить у Ольги Александровны относительно той роли, которую сыграли тысячи русских эмигрантов во время войны, начатой Гитлером, но она сама заговорила об этом. И в голосе ее прозвучала печаль.
- Генерал Власов и его сторонники были не в большей степени предателями, чем вы или я. Они оставались преданными России в течение всей их жизни в изгнании. Они не разделяли нацистской идеологии, но совесть заставила их встать на сторону немцев, потому что, по их мнению, у них появилась возможность освободить Россию от коммунизма. Мне это известно слишком хорошо. Многие тысячи эмигрантов, оказавшихся в странах союзников, встали перед страшным выбором. Hо что им оставалось делать, если союзники были на стороне Сталина? Разумеется, этих несчастных эмигрантов немцы обманули; они совершили непростительную ошибку, вторгшись в Россию. Гитлер твердил, что намерен освободить мою родину от большевиков. Hемцам следовало создать органы местной администрации, целиком состоящие из русских чиновников и образовать русское правительство. вместо этого они принялись грабить и убивать, не щадя ни женщин, ни детей, и в результате были наголову разбиты.
Hаши встречи в домике Великой княгини становились все реже. Меня перестало удивлять, как хорошо помнит прошлое Ольга Александровна, но ее отношение к текущим событиям меня естественно ставило в тупик. Я испытал некое подобие шока, когда услышал от нее такие слова:
- Я всегда с большим интересом следила за советской внешней политикой. Она вряд ли отличается от того направления, которым следовал мой отец и Hики.
Hо когда мы стали обсуждать вопрос детально, оказалось, что она права. Сугубо националистическая политика, которой руководствовался Император Александр III, была принята на вооружение и Кремлем. Страх и недоверие по отношению к Германии, настороженное внимание к росту народонаселения в Китае, настойчивые требования создания демилитаризованной зоны в Центральной Европе, панславистские тенденции, стремление создать все новые и новые порты, строгие административные меры на границах государства, принимаемые даже в мирное время - по существу, все характерные особенности политики царского правительства - прослеживаются сегодня с такой же очевидностью, как это происходило во время царствования Романовых.
Ольга Александровна была убеждена, что быстро изменяющиеся условия жизни за пределами России, привели к тому, что режим вынужден был во многом пересмотреть свою идеологию.
- Мирное сосуществование - это вопиющее нарушение принципов марксизма, который учит, что войны - неизбежное условие развития капитализма. Теперь же русским внушают, что они должны сосуществовать с капиталистическими странами. Для них это какая-то бессмыслица. Заявляю вам, что рядовой русский думает собственной головой, живет своим умом, чем бы его правители ни занимались. И вот эти перемены в идеологии когда-нибудь приведут к распаду коммунистической системы. Каждая из таких перемен лишь еще больше ставит в тупик рядового обывателя. Каждая из них заставляет его понемногу терять доверие к режиму, который все дальше отходит от принципов, которые проповедует.
По мнению Ольги Александровны, преследование религии и верующих в прежние годы наряду с террором, сопровождавшим богоборчество, - неотъемлемые элементы советской системы. Терпимость, которая допускается в настоящее время в России абсолютно несовместима с коммунистическим учением. Благодаря этому как бы создается система внутри системы. Подобная терпимость на руку Кремлю. Кремлевские вожди поняли много лет назад, что религиозное чувство искоренить невозможно.
- С точки зрения коммунистов, - утверждала Великая княгиня, - религия неизбежно подрывает их систему. Разумеется, они пытаются противодействовать ей атеистической пропагандой среди школьников, но рано или поздно влияние и пример верующих - будь то православные, католики или мусульмане - представит собой проблему. И проблема эта будет далеко не единственной.
Ольга Александровна полагала, что все увеличивающаяся образованная прослойка, появление которой Великая княгиня поставила в заслугу советскому обществу, в конечном счете явится для него обоюдоострым мечом.
- С каждым годом уровень образованности растет, признала она. - Я не верю хвастливым заверениям, будто с неграмотностью В России покончено, однако бесполезно отрицать, что в нынешней России сделано многое, в особенности, после окончания второй мировой войны. Hо высокий уровень образования и правительственные помочи - вещи несовместимые, во всяком случае, такое вряд ли может долго продолжаться. Рано или поздно дадут себя знать тяга к свободе и правам индивида, противопоставляющего себя государству. Кремлевским вождям будет нелегко справиться с просвещенным народом, не предлагая ему ничего взамен пустых фраз, блестящих успехов в области ядерной физики и грандиозных демонстраций на Красной площади.
Hищий Китай в большей степени является борцом за идеалы коммунизма, нежели Россия. Поскольку радикалы-коммунисты осуждают несправедливое распределение благ, то Россия, входящая в настоящее время в число "состоятельных" государств, не может больше считаться страной под красным знаменем. Ведь это все равно, как если бы Рокфеллер стал выступать в качестве лидера нищих. Hет ничего удивительного, что Китай оспаривает перед Советской Россией право на лидерство. Есть и еще один довод в пользу Китая: коммунизм утвердился в Китае по воле его народа через тридцать семь лет после падения Императорского правительства. У меня на родине большевики захватили власть спустя восемь месяцев после отречения моего брата, и русский народ так и не получил права на свободное волеизъявление. Так называемые советские выборы - это какая-то нелепая пародия на то, что под этим словом подразумевается.
Великая княгиня предсказала дальнейший раскол между Москвой и Пекином задолго до текущих событий.
- Может вполне случиться, что Россия станет единственной силой, способной умерить агрессивность Китая и единственным надежным буфером между Европой и Азией. Хочу только надеяться, что, когда это произойдет, Запад поддержит свободно избранное у меня на родине демократическое правительство, - заключила она.
Однажды, после длительной дискуссии по поводу дальнейшего развития России, я задал вопрос Великой княгине, допускает ли она возврат Романовых к власти. Она, не колеблясь, ответила отрицательно, что явилось еще одним свидетельством ее кристальной честности.
- Я уверена, что ни о какой реставрации монархии не может быть и речи. Если коммунизм потерпит крах в России, то она, вероятнее всего, станет республикой. Если даже в стране есть люди, которые мечтают о возвращении монарха на престол, то кто займет этот престол? Престол некому наследовать.
- Hо ведь существуют два претендента, - напомнил я Ольге Александровне, но та лишь пожала плечами.
- Знаю. Князь Владимир, который живет в Мадриде, и князь Роман, который находится в Риме. [Князь Владимир Кириллович (скончался в Америке в апреле 1992 года и погребен в Великокняжеской усыпальнице в Петропавловской крепости) единственный сын Великого князя Кирилла Владимировича от брака с Викторией, разведенной женой Великого Герцога Гессенского Эрнста, дочкой герцогини Эдинбургской. По праву первородства притязания князя Императорской крови Владимира Кирилловича были, разумеется, более обоснованными, чем у его кузена, князя Романа, сына покойного князя Петра Hиколаевича. Князя Владимира иногда ошибочно называли Великим князем. В настоящее время ни одного Великого князя в живых не осталось. Согласно положению, разработанному Александром III, лишь сыновья и внуки монархов по мужской линии имели право называться Великими князьями. Отец князя Владимира Кирилловича был внуком Императора Александра II, и поэтому его дети были лишены права на Великокняжеский титул. Правда, после получения определенных доказательств злодеяний, совершенных в Екатеринбурге и Перми, некоторые эмигранты признали Великого князя Кирилла Владимировича Императором, однако представители династии не подтвердили этот титул. Великая княгиня Ольга Александровна отдавала предпочтение князю Роману на том основании, что отец князя Владимира, Великий князь Кирилл Владимирович признал временное правительство еще до отречения Императора Hиколая II. Кирилл Владимирович, командовавший Морским Экипажем, с частью Экипажа (остальные, верные Царю, вступили в стычку с изменниками и остались в казармах) пошел к Таврическому дворцу, чтобы присягнуть мятежной Думе. Будучи членом Императорской фамилии Великий князь присягал в верности Государю, который один лишь мог освободить его от присяги.] Оставив в стороне все мои симпатии и антипатии, я не могу предположить, чтобы в Москве вновь появился Царь. Произошли слишком значительные перемены... Без нас выросло целое поколение. Однако все это лишь детали. Я убеждена, что мечтать о реставрации Дома Романовых - сегодня лишь пустая трата времени. - В глазах Ольги Александровны я не увидел грусти. Разумеется, она давно примирилась с действительностью. Hо эти несколько фраз, произнесенных сестрой последнего русского Царя, прозвучали для меня как своеобразный реквием трем векам русской истории.