Не пивший Сева посадил Машу, Мишку, Любу и Пашу в автомобиль уехал из кафе.
Карпачев медленно побрел к своему дому.
«Как же так? Как такое вообще возможно? Я же всю жизнь прожил с этими людьми. Я же любил их. Ценил. Уважал. Да зачем я вообще жил-то тогда? А Катя, Катя-бухгалтер, я же всю жизнь помогал ей, за что она так со мной?»
Добредя до дома, Карпачев подошел к беседке. В ней сидел Миша и по телефону разговаривал с кем-то.
– Серега, зря ты не приехал! Что, совесть замучила? Меня одного бросил разгребать все это? Это тебе же первому деньги понадобились! Мог бы и приехать. Я уже договорился. Покупатель на фирму найден. Правда, дядя Сема явно против будет, он не в курсе еще… Ты же знаешь, как они дружили… Блин, правда, душа рвется, отец в конце как чувствовал, просил фирму не продавать, но твое предложение с отелем на Гоа мне нравится больше. Будем лежать на песочке и деньги зарабатывать. На хрена нам та стройка? Я думаю, что отец против бы не был.
Карпачев уже ничему не удивлялся. Он был поражен настолько, что разум отказывался понимать эти события даже больше, чем факт собственной смерти.
«Да нафига же все это увидел? Зачем мне все это? Зачем?»
Александр развернулся и ушел со двора.
Весь оставшийся день он ходил по поселку. Бездумно. Весь его разум занимали картины из жизни. Совместные вечера и гулянки. Он вспомнил все свои последние просьбы. Вспомнил факты своего отсутствия дома. Вспомнил махинации Семы в бизнес среде Харькова. Вспомнил снежные горки с детьми и их детские причуды. Карпачев от злости кусал губы, но боли не чувствовал. Что-либо изменить он уже был не в состоянии.
Так прошла вся ночь.
Утром окончательно выбившийся из сил Карпачев пришел на свою могилу. Единственное, о чем он сейчас просил, это о том, чтобы покинуть этот мир и больше никогда не вспоминать о том, что тут произошло.
Примерно часам к десяти на могилу приехала Маша с Мишей, Севой и Любой. Чуть позже приехали Семен и Аркадий. Маша положила на свежий холмик какую-то снедь.
– Блин, – сказал Миша, а помните, папа просил вискарь его любимый принести?
– Я и забыла, – грустно ответила Маша.
– У меня такого не водится, – добавил к ее словам Сева.
– Та да, и я забыл, – сказал Семен.
– Ну, я помнил, – продолжил разговор Аркадий,– но мимо магазина ликёрного проезжал, а там с десяти. Если бы ждал, к Вам бы не успел.
Семен с усмешкой взглянул на Аркадия, но промолчал и сказал:
– Ладно, на девять дней привезем. Последняя воля есть последняя воля. Ну что, пойдемте что ли. Царствие ему небесное! Пусть земля ему пухом!
– Спи спокойно, папа!
Каждый еще что-то сказал, кто-то перекрестился, кто-то нет, и пришедшие направились в сторону автомобилей.
Карпачев остался стоять, глядя им вслед…
В этот момент у автомобилей остановился мопед, и к уходящим подбежал Пашка.
– Ой, простите, я опоздал. Ждал, пока магазин откроется. Виски дяди Саши по всему городу искал, нигде не было. Думал уже не ждать, Вы же все равно принесете. Но хотелось как-то от себя. Но магазин открыли, я с продавцом договорился, чтоб не тянул. А Вы что, уже уходите? Как жаль! Простите!
– Да ладно, Паш. Мы решили на девять дней виски принести. Не переживай.
– Ой. Теть Маш, а можно я попрощаюсь пойду?
– Да, Паш, сходи, если хочешь. Мы уже возвращаться не будем. Тяжело очень.
– Да, да конечно! Соболезную еще раз! Дядя Саша хорошим человеком был, настоящим!
Все расселись по автомобилям и уехали.
Паша подошел к могиле. Нежно стер грязные от рук могильщиков следы со свежего креста Карпачова. Достал из кулька бутылку пятнадцатилетнего, непонятно за какие деньги купленного дорогого виски и налил в два стакана. Один он поставил у изголовья креста, второй выпил сам.
– Спасибо Вам за все, дядя Саша. Вы так много для меня сделали… А помните, как мы с вами щуку тянули на реке, Вы тогда еще в воду упали…
Карпачев в тумане мыслей начал вспоминать.
Действительно, в каком-то, черт его знает году назад, когда он только купил дом и познакомился с соседями, еще до пруда, он ездил на рыбалку со своей семьей и семьей Севы. Сева напился еще на берегу. Мишка с Серегой гоняли в войнушки и рыбачить не желали. Женщины убирали и готовили новую еду. Рыбачить с подвыпившим уже Карпачевым вызвался только Пашка. Самому Александру было скучно, и он взял мальчишку с собой. Тогда, по мнению Карпачева, он подцепил на спиннинг самую большую щуку в своей жизни. Но в борьбе с ней, в виду сильного опьянения, не удержался и упал в воду. Щука ушла вместе со спиннингом, а Карпачев, запутавшись в водорослях, в тяжелой рыбацкой одежде начал тонуть. Ну как тонуть, барахтаться. Правда, испугался тогда прилично.