В дальнем конце одного из нескольких тупиков они увидели задний бампер машины. Бекка первой выскочила наружу, и Брайан последовал за ней, настороженно озираясь по сторонам. Промзона была старой, заброшенной, совершенно пустой; она состояла из десятков типовых корпусов, крытых гофрированным железом. Это напомнило Бекке индийские трущобы, которые она видела в документальных фильмах по телевизору, однако те выглядели более оживленно с их многочисленным ярко одетым населением. К стенам корпусов тут и там были приколочены щиты с оптимистичными надписями «Продажа» и «Аренда», из трещин в бетонных дорожках и из разбитых водосточных труб росли сорняки.
Детективы подошли к машине «неотложки» с разных сторон. Бекка зашла со стороны водителя, добравшись до задней дверцы. На заднем сиденье она заметила медицинские чемоданчики, красный и зеленый: один со стандартным набором для первой помощи, второй — для случаев сердечных приступов и крупных травм. Когда они осторожно продвинулись вперед, Бекка заметила в боковом зеркале отражение зеленой медицинской формы. Внутри кто-то был. Сердце ее забилось чаще.
Она протянула руку и постучала по стеклу, однако держалась при этом чуть поодаль от дверцы — на случай если та вдруг распахнется. Прежде чем предпринять дальнейшие действия, Бекка посмотрела на Брайана в поисках одобрения. Внутри машины не было ни единого движения, ни единого звука, и детективы медленно наклонились к окнам и заглянули внутрь.
Парамедик Уильям Бёрджесс был, несомненно, мертв. Его глазницы были пусты, глаза свисали на тонких красных сухожилиях на окровавленные щеки. Изрезанные кончики пальцев торчали в отверстиях разбитого стеклянного экрана «ТерраФикс».
Брайан покачал головой и сделал шаг назад. Бекка глубоко дышала, стараясь справиться с собой.
— Помнишь, мы говорили насчет того, что это, похоже, не маньяк? — спросила Бекка. — Возможно, нам придется изменить свое мнение.
Глава 16
Он резко пробудился ото сна.
Посмотрев через окно, расположенное прямо перед ним, увидел группу людей — некоторые из них были одеты в форму или комбинезоны, — собравшихся вокруг машины «неотложки». Внутри периметра, обнесенного желтой полицейской лентой, вспышки камер озаряли небо, начавшее темнеть к вечеру. Многие из собравшихся разговаривали по мобильным телефонам или полицейским рациям, хотя он и не мог расслышать, что они говорят.
Он хотел бы узнать, как долго проспал, но не мог отвести взгляд от этих фигур. Представлял себе их положение на шахматной доске и пытался разгадать, какую роль каждый из них играет в той игре, которую ведет он, закулисный игрок. Гадал, почему они прибыли сюда: то ли так совпало, что на место преступления согнали всех, кто в момент оповещения был на смене, то ли они поняли, что его работу нужно воспринимать серьезно, и теперь к делу привлекли более опытных следователей. Двойное убийство происходит не каждый день, а тройное убийство с явными внутренними связями, но без очевидных мотивов — еще бо́льшая редкость. Особенно если один из убитых — работник экстренных служб.
Убив Уильяма Бёрджесса и оставив его труп в заранее присмотренном месте, он пробрался через лабиринт проулков к задней части одного из пустых зданий, окружавших место преступления. Взобрался по металлической пожарной лестнице, у которой отсутствовали несколько ступенек, и запер дверь за собой на засов. Добравшись до передней части здания, поставил раскладное кресло, сел и стал ждать. Но в какой-то момент психическая и физическая усталость от трех убийств за четыре дня, видимо, взяла свое, и его мозг отключился.
Теперь, проснувшись, он зажег сигарету. Он знал, что будет курить одну за одной, пока пачка не опустеет. Так работал и его разум — все или ничего. Когда перед ним была цель, которой он должен был достичь, он делался столь безжалостно-целеустремленным, что не позволял чему бы то ни было встать у него на пути. То же самое касалось его чувств. Когда он кого-либо любил, то любил всеми фибрами своей души и ни за что не отпустил бы без борьбы.
Он выложил на подоконнике кокаиновую дорожку и в один вдох втянул ее, не сводя глаз со сцены разворачивающегося следствия. Машина «неотложки» постепенно скрылась из виду под белым тентом, растянутым полицейскими экспертами. Он оставил им до смешного мало улик, которые они могли бы обнаружить. Даже сейчас, когда смотреть было почти не на что, он не покинул свое место. Ему достаточно было находиться здесь.
Смерть Бёрджесса была самым масштабным убийством из трех и вторым, совершенным при свете дня. Хотя Думитру он тоже убил на открытом месте, это было совсем другое. Точно рассчитанное время, быстрый удар — и все кончено. Бёрджесса пришлось сначала одолеть, а потом увезти в другое место. Он не мог причинить ему такую же моральную травму, какую Бёрджесс причинил ему, но физическая боль, которую испытывал парамедик, стояла достаточно близко к этому. Оставаться в сознании, но быть не в состоянии помешать кому-то вырвать твои глаза — это было, должно быть, ужасно, и меньшего Бёрджесс не заслуживал.