Перед ней появилась размытая фигура, и Бекка почувствовала, как чьи-то руки подхватили ее под мышки, вздергивая вверх и усаживая прямо. Потом ее голову рванули назад с такой силой, что она почувствовала, как в шее что-то резко хрустнуло. Неожиданно лицо сделалось мокрым — кто-то сверху лил на него жидкость. Думая, что это кислота, которую плеснули в лицо пожарному, Бекка забилась, пытаясь высвободиться.
— Перестань дергаться, это вода, — произнес мужской голос. Бекка впервые услышала, как убийца заговорил. Его голос звучал совсем не так, как она ожидала, — этот голос был нормальным… почти. Потом он заставил ее открыть рот и влил воды туда. Часть потекла вниз по пищеводу, остальное Бекка выплюнула.
Она часто заморгала, и он вытер ей глаза чем-то мягким. Постепенно в глазах у нее прояснилось.
— Посмотри вокруг. Я хочу, чтобы ты видела, что сделала, — сказал мужчина ровным, почти без эмоций тоном. — Хочу, чтобы посмотрела на людей, которых ценишь превыше всего остального, и поняла, в какое положение их поставила.
Мэйси уткнулась головой в грудь бабушки, глаза ее были завязаны. Бекка была уверена, что дочь не в силах понять смысла происходящего, но знает, что это что-то плохое, и хочет спрятаться от этого. Бекка понимала, что означают по-разному звучащие рыдания ее дочери, даже подавленные. Те, которые Мэйси издавала сейчас, были на самой грани истерики. Бекке отчаянно хотелось протянуть руки, крепко обнять дочь и сказать ей, что все будет в порядке.
— Почему вы здесь? — прошептала она все еще хриплым голосом. — Что я вам сделала?
Он не ответил, лишь скупо улыбнулся.
Бекка снова посмотрела на мать. По щекам Хелен текли слезы. Однако лицо Эвана оставалось пустым, как будто кто-то поставил его на паузу, позволив ему только моргать и дышать. Бекке было отвратительно думать, чему этот бедный ребенок уже успел стать свидетелем.
Она снова повернулась к Хелен и открыла рот, однако не знала, что сказать. Вместо этого просто кивнула матери, надеясь, что этот слабый жест заверит Хелен в том, что та правильно сделала, вызвав Бекку домой раньше времени, как бы трудно это ни было. Безопасность Мэйси превыше всего.
Наконец ее взгляд снова сместился на убийцу, который теперь стоял спиной к ней, изучая созданный им хаос. Он повернулся и наклонился так, что между их лицами оставалось расстояние всего в несколько дюймов. Бекка знала, что он выглядит знакомо, однако в своем нынешнем состоянии не могла понять почему. Грязно-белокурые взлохмаченные волосы свисали почти до самого воротника, подбородок был покрыт густой щетиной. Бекка жалела, что не обладает волшебной памятью Джо на лица. От чужака пахло застарелым потом.
— Послушайте, что бы я, по-вашему, ни сделала, вы ошибаетесь.
— Посмотри на меня, — сказал он. — Нормально посмотри. — И обвел свое лицо пальцами, чтобы подкрепить свое требование.
Бекка помедлила несколько секунд и вспомнила, что, когда она пришла домой, не было признаков того, что кто-то вломился в квартиру силой — если только он не пробрался сквозь дверь патио. Должно быть, его впустила Хелен — была ли она с ним знакома? И в этот момент Бекка тоже узнала его.
— Вы были здесь на прошлой неделе! Вы — один из маминых клиентов. — Она содрогнулась, осознав, что самый разыскиваемый человек в Британии уже бывал у нее дома. Во всех случаях, кроме убийства Думитру, он предположительно надевал защитный костюм, чтобы не оставлять улик. Однако в ее дом пришел в повседневной одежде — в футболке и джинсах. Означало ли это, что он не собирается убивать ее — или же ему уже все равно, какие улики он оставит? Человек, которому все равно, более опасен, чем осторожный.
— Это был не первый раз, когда наши пути пересеклись, детектив, — сказал он. — Вы тоже побывали у меня дома. — Бекка нахмурилась и покачала головой. — Вероятно, вы не узнаете меня без макияжа и парика. Меган Бингэм.
— Черт, — прошипела Бекка, злясь на себя за то, что не распознала нестыковки в рассказе Меган.
— Но давайте вернемся дальше в прошлое — скажем, на три года назад…
Бекка знала, что чем дольше она занимает преступника разговорами, тем больше шансов на то, что ее семья выберется из этой передряги живой. Поэтому подыграла ему и принялась рыться в памяти. Однако ей не удалось вспомнить, при каких обстоятельствах они могли встретиться.
— Нет, извините, не помню, — наконец произнесла сержант, качая головой.
Он сдвинул брови, как будто всматривался в ее лицо в поисках фальши. После короткой паузы, похоже, удостоверился, что она говорит правду.