...но они ничего не покупают, почему они ничего не покупают, все приходят, чтобы покупать... не смотрят товар, и тележки лежат пустые, и молчат сканеры... я нехорош для вас, мой товар вам не годится?.. почему они ничего не покупают?..
Магазин определенно сохранил остатки своей первоначальной природы, их было еще довольно, и это окончательно сводило его с ума. Очень трудно быть одновременно и магазином, одной из основ существования которого являются покупатели, и кровожадным существом, желающим этих покупателей съесть и тем самым лишить их возможности что-либо купить. Шталь попробовала "объяснить" магазину, что он является только магазином и ничем иным, в злобе ей почудился всплеск легкого недоумения, а в следующее мгновение она снова оказалась на полу. На этот раз ей пришлось вставать самостоятельно - ейщаровские сотрудники были слишком заняты ситуацией, а прочие - самими собой. В голове постукивал крошечный барабанный оркестр, кроме того, она чувствовала себя невероятно уставшей, а когда Эша провела ладонью по носу, то обнаружила на пальцах кровь и испугалась. В плотоядном домишке кровь носом пошла определенно от издаваемых им звуков, а вот здесь это было больше похоже на перенапряжение. Уж не это ли имел в виду Ейщаров, когда говорил об опасности масштабных "разговоров"? В период между "Березонькой" и простудой в компании разозлившегося зонтика Эша чувствовала себя прекрасно... но там вещи были изначально расположены к беседе. И были пленниками, а не обозленными сумасшедшими.
Держась за голову, она добрела до Таможенника, дорубавшего на полу подобравшийся слишком близко удлинитель, и промямлила:
- А ведь тележки не превратились...
- Я сейчас немного занят, - отозвался Гена, размахиваясь для очередного удара, но тут же повернулся. - В ювелирном тоже не все украшения превратились. Половина, а может и меньше. А обстановка вообще не превратилась.
- И кассы не превратились, - заметил длинный неГоворящий. - Вообще много чего не превратилось.
- Значит вещи Лжеца тут действительно нет...
- Изложи, только очень быстро, - потребовал Скульптор, поглядывая враждебно - верно, все еще злился из-за своего сатира. Нет, ну а простите, чего вы хотели - суете девушку в мраморные объятия без ее разрешения и отчаливаете! Эша невольно взглянула на площадку, где виднелись пока еще невредимый Монстр-Джимми и пустая полусогнутая рука вновь одинокого сатира, потом быстро изложила. Гена хмыкнул.
- Да как один дед мог такое натворить?!
- Ходил сюда много дней подряд, и в вещах, которые никто не покупал, накапливалась его злоба. Залежавшиеся украшения, духи на витрине, техника в демонстрационном зале, образцы люстр... А на днях, видимо, пришел сюда с вирусом - причем, судя по масштабности его действия, дело не только в... э-э, иммунной ослабленности вещей, но и в его запасе. Вероятно, он много времени проводил рядом с источником этого вируса, и если мы узнаем его маршрут...
- А почему холодильные витрины превратились? - удивился Скульптор. - Это же не товар! Они нам в бакалее такое устроили - вон, погляди сама!
Шталь вытянула шею и поглядела. В видимой части бакалейного зала густо, по-новогоднему шел снег.
- Думаю, он изливал свою ненависть на продукты, которые в них лежали, но продуктам ведь все равно, и вся ненависть досталась холодильникам.
- Да ну, за что ненавидеть сыр и колбасу?! - фыркнул Гена.
- За их цену, за что ж еще?! Как и все остальное - за недоступность.
- А чего тогда тут столько удлинителей?! Они-то, как раз, вполне доступны.
- Это я не знаю, - Шталь сердито вытерла нос. - Нужно узнать, кто этот дед. Может, у него с собой документы?
Прежде, чем кто-то успел что-либо сказать или сделать, она проскользнула в щель между Геной и дверной створкой и ринулась к лестнице. Позади что-то закричали, но Шталь, прыгая через многочисленные разломы и уворачиваясь от удлинителей, успела отбежать на приличное расстояние, прежде чем зацепиться ногой за очередную вздыбившуюся плиту и шмякнуться на пол. Сейчас же к ней обрадованно устремился откуда-то взявшийся золотой паучок со злыми рубиновыми глазками, со слабым звоном волочивший за собой золотую цепочку, и уже почти вцепился ей в нос, как тут с плеча Эши спрыгнула Бонни, которой, вероятно, все это уже порядком надоело, и решительно направилась к хищному украшению, стремительно перебирая лапами. То ли потому, что птицеед был раз в десять больше его, то ли по еще какой причине, золотой паучок решил не связываться ни с Бонни, ни с ее рухнувшей владелицей и проворно укатился прочь. Паучиха развернулась и раздраженно скакнула на подставленную ладонь.
- Хороший паук, - пробормотала Эша, вставая и переправляя Бонни обратно на плечо. - О, господи!
Последнее адресовалось Электрику, внезапно обнаруженному на расстоянии полуметра от нее и немедленно вцепившемуся ей в руку.
- С ума сошла?! Живо обратно!
- Я должна проверить, есть ли у него документы! - прошипела Эша и, свирепо дернув рукой, выяснила, что обделенный ростом Слава отнюдь не обделен силой и крепостью хватки. - Пусти, или я тебя укушу!
- А я тебя стукну автоматом! - пообещал Слава, нервно озираясь.
- Ты можешь пойти со мной.
- Ладно.
Вместе они добежали до начала лестницы и остановились, с опаской глядя на раскачивающееся стальное сооружение, бывшее ранее перилами и теперь напоминавшее плохо сделанное макраме великанши-рукодельницы. Макраме зловеще скрежетало, и Эша попыталась ощутить его, но почувствовала лишь бездумную злобу. Видимо, перила являлись неотъемлемой частью магазина, и теперь он перестраивал их в соответствии с новыми представлениями о своем внутреннем виде. Эша с содроганием посмотрела на щуплую фигурку на ступеньках, бледно-серое морщинистое лицо с перекошенной челюстью и запавшие, стеклянные, с мутью, глаза. Старик и в самом деле был мертв. Не витает ли здесь сейчас его злой дух и не подстегивает ли безумие вещей, нашептывая им про них самих разнообразные гадости. Внезапно, не к месту, ее посетили две мысли - ведь если есть вадики, то, вероятно, есть и призраки? А могут ли Местные стать зараженными?
- Нельзя, - прошептал Слава. - Нас прихлопнет!
- Тогда постой тут и полюбуйся пейзажем! - отрезала Шталь и, пригибаясь, по-крабьи побежала по ступенькам к покойнику. Электрик, выругавшись, запрыгал следом, попутно треснув прикладом какое-то украшение, попытавшееся тяпнуть его за ногу.
Добравшись до тела и преодолевая страх и отвращение, Эша проворно обыскала карманы покойного, но не нашла ничего, кроме ветхого кошелечка с пятьюдесятью рублями и потертой фотографии женщины с пухлым лицом и глазами призового ротвейлера. Рядом с телом валялся пакет с четвертушкой перцовки. Ничто из этого помочь в идентификации старичка не могло, и Шталь удрученно посмотрела на Славу.
- Надо его забрать, когда будем уходить. Необходимо узнать, кто он.
Слава в ответ испуганно ахнул, глядя вверх, после чего грубо толкнул Эшу вверх по лестнице, отчего та чуть не сунулась лицом в ступени, и помчался вперед, волоча ее за руку. Тут же сообразив, что на подобные действия Электрика могла подвигнуть только очень серьезная причина, Эша припустила следом за собственной рукой, и парой секунд позже скрученная перильная композиция с грохотом рухнула на ступени. Не оглядываясь, Шталь допрыгала до верха лестницы и только там, повернувшись, побелела и поспешно прижала ладонь ко рту.
- М-да, теперь опознать его будет гораздо сложнее, - хладнокровно произнес Электрик. Неподалеку раздался громкий лязг, потом громкий хлопок, точно лопнул гигантский воздушный шар, и Эша пугливо покосилась в направлении далекого огромного отдела техники, вспомнив слова Оружейника. В дверном проеме висела дымная пелена, из которой едва-едва выступал синий язычок турникета, в дыме за стеклянными стенами мелькали какие-то странные тени, и разобрать что-то с такого расстояния было нельзя.