Последняя фраза была обронена Марией Александровной с легкой иронией. Она уже хотела сказать что-то другое. Но Вадим Владленович со снисходительной улыбкой под стрижеными усами уточнил:
— Я знаю Филю больше двадцати лет, и ни разу не видел его небритым. У него время от времени появляется пучок волос на подбородке, но назвать это бородой я бы не решился.
— Ах, я все перепутала! — чуть склонила голову Мария Александровна и глаза ее из темно-карих превратились в сине-зеленые. — Всех вас я лучше знаю по вашим статьям. Ведь я — филолог. Была преподавателем университета. Но это в прошлом, до перестройки.
— Приятно встретиться с внимательным читателем, да еще и с профессионалом, — осторожно польстил Вадим Владленович.
Зал быстро наполнялся, становилось шумно и душно. Громче зазвучала навязчивая музыка. Ударник заколотил с упорством машины, вбивающей сваи, и уверенно набирал громкость. Стало трудно говорить. Сонька сбоку смотрела на столичного гостя виноватыми и влюбленными глазами. Это его раздражало.
Первое впечатление, произведенное Марией Александровной, несколько сгладилось. И все же, у Вадима Владленовича покалывало под сердцем от каких-то давних, чувственных воспоминаний. Может быть, от несбывшихся идеалов юности.
— Мне бы хотелось поговорить с вами о журнале! — напрягая голос, чуть придвинулась к нему Мария Александровна.
— Может быть, в номер, к Вадиму? — воскликнула Сонька и с грацией полнотелой женщины, как тучная змея повела бедрами и плечами. — Ах, как бы мне хотелось поработать у вас, — продолжила страстный монолог, прерванный появлением Вадима Владленовича. — Пусть бесплатно. Я — модельер в душе.
«Ловка! — не без ироничного восхищения подумал литератор. — Разом и от поэзии открестилась, и в компанию вклинилась, и наметила для себя перспективу».
— Я могла бы пригласить вас на ужин! — вопросительно взглянула на столичного гостя Мария Александровна. — Может быть, прямо сейчас… Вы свободны?
— Ах, как мне хочется увидеть ваш дом! — плеснула руками Сонька-Танька. Был ее вечер, ее ветер, она как парусник ловила его крыльями и всеми парусами. Похоже, отделаться от нее не было никакой возможности.
— Дом у меня за городом. Здесь, в центре, квартира.
— В сущности, я свободен… Если это удобно, — великодушно кивнул Вадим Владленович, не имея никакого желания отказываться от приглашения. Он уже понял, что Мария Арт — женщина не бедная, а значит знакомство с ней ему не повредит. Последний вечер в сибирском городе становился многообещающим. Вот только Сонька-Танька никак в него не вписывалась. Впрочем, подыгрывать ей он не собирался, слава Богу, ничем не был обязан, в любой миг мог одернуть или остановить.
Мария Александровна поднялась из-за стола, и то, как она это сделала, снова показалось ему знакомым. Впрочем, женщины с хорошими манерами встречались ему не так уж редко: они так же похожи друг на друга, как и воспитанники улиц. Вскочила и Сонька, будто сорвалась с насеста. Пролетая мимо своего пустующего стола с остывшим кофе, схватила сумку, на ходу опрокинула в себя чашку, прихватила эклер и бросилась к выходу в то время, когда Мария Александровна неспешно рассчитывалась за свой заказ.
— А у вас что? — спросила, окинув взглядом пустующий столик с двумя чашками. — Пустяки! Я оплачу!
«Такие любят ушами! — азартно и вкрадчиво подумал Вадим Владленович, ни словом, ни взглядом не противясь оплате своего заказа. — Случись подобное знакомство в Москве! — затаенно вздохнул. — Уж я бы сумел сделать так, чтобы ее ушки не просыхали». О такой даме он мог только мечтать. Образованные женщины богатели редко, а темные и нахрапистые не могли оценить ни его внешности, ни известности.
В гардеробной грохот музыки уже не раздражал как в зале, здесь можно было говорить, не напрягая голоса. Соньки не было. Вадиму Владленовичу как-то сразу и вдруг стало неловко от тишины и от молчания. Он виновато взглянул на Марию Александровну, засуетился, помогая ей надеть плащ. Проводил ее до холла, торопливо поднялся в номер, чтобы одеться самому. У выхода из гостиницы, за витражами, маячила Сонька в белой, пышной куртке. Пуховка горбатила ее спину, но подчеркивала рельеф ниже.
Был октябрь. Ранние сумерки опускались на город. Ветер шевелил обнаженными ветвями тополей, заметал с сырого асфальта на бордюры желтые листья. Где-то неподалеку приглушенно и устало урчали машины. Но в воздухе, пропитанном нефтяным перегаром и запахом прелой листвы, витал сырой и свежий дух реки. Вадим Владленович знал, что Ангара где-то рядом. И вот, втягивая в себя ее запах, впервые пожалел, что все свободное время просидел в гостинице.