– Рад Вас видеть, Василий Иванович!
– Ну, ты как в тринадцатом оформишься, заходи.
– А Вы разве не в психологической службе?
– Нет, уже полгода руковожу ИМЦ. – сказал он с некоторой гордостью и грустью.
– Информационно-методический центр?! Вы вроде на зама в 13 отделе метили?
– Заходи, поговорим… – деликатно прервал меня Василий Иванович, подвесив мой вопрос в воздухе.
– Хорошо, до встречи.
Оставшуюся часть пути до кабинета мы с куратором прошли в напряженном молчании. Я ждал, что он что-нибудь скажет про Василия Ивановича, но мхатовская пауза прервалась лишь, когда мы вошли в кабинет. Там я познакомился с еще одним старшим инспектором, подполковником Ганиным Дмитрием Васильевичем и товарищем по оружию из Тамбовской губернии старшим лейтенантом Кувалдиным Сергеем.
В отличии от генерала Волкодавова Кувалдин не очень подходил к своей фамилии. Это был достаточно высокий, стройный мужчина интеллигентного вида со светлыми кучерявыми волосами и забавно сощуренными серыми глазами. Он что-то очень активно теребил в своих крупных руках с длинными пальцами. С первого взгляда в его внешности чего-то не хватало, все встало на свои места, когда он закончил свои манипуляции и водрузил на тонкий с горбинкой нос очки с темными линзами. Но эти темные линзы нисколько не скрывали ясность и глубину его взгляда.
Он перестал щуриться и, улыбаясь, протянул правую руку, на которой были надеты командирские часы. По рукопожатию стало ясно, свой парень, сработаемся. Вообще рукопожатие многое говорит о человеке. Тут я невольно вспомнил свое счастливое детство, когда мой дед, во время моего очередного приезда на летние каникулы не просто обнял меня, а сначала протянул мне руку, затем крепко, но очень аккуратно сжал ее. Мне показалось, что это – какая-то игра, и я попытался повторить его действия, но ощутил за мягкой аккуратностью непоколебимую твердость, которую можно было сравнить с камнем. Я немедленно поделился этой мыслью с дедом, он долго смеялся, а потом, сидя за столом, обстоятельно рассказывал, откуда появилась традиция рукопожатия и что через него можно сказать о своем визави.
– … будь осторожен с теми, у кого рука во время рукопожатие как «селедка», они либо высокомерно к тебе относятся, либо просто трусливы и пакостливы.
– Деда, а если давит со всей силы, это он свое превосходство хочет показать или нарывается?
– Может то, может другое, а может просто дебил…
– В смысле дурачок?
– В смысле болезнь такая, они, как правило, очень сильные, но силу соразмерять не могут, потому что не очень умные.
– А как определить, кто есть кто?
– Так ты не только руку дави с закрытыми глазами. Смотри, как смотрит, как говорит, что делает, какая поза… чем больше информации соберешь, тем точнее сможешь сделать выводы…
Мои детские воспоминания были прерваны короткими сухими репликами куратора: «Стажеры заканчиваем ручкаться и к начальнику отдела, знакомиться». Я не мог не спросить: «Левша?» и кивнул на часы. Он ухмыльнулся и ответил «Ага.» При этом меня поразила мысль, что между началом моих воспоминаний и их окончанием не прошло даже секунды. Сначала я подумал, что часы стоят, но задержав рукопожатие, убедился, что они идут исправно.
– Стажеры, вы там прилипли, что-ли? – не выдержал куратор.
– Нет, товарищ майор, часы рассматриваю, не могу разобрать есть на стрелках фосфор или нет… – ответил я.
– Идем уже, а то полковник вам так засветит, что без фосфора всю ночь светиться будете.
Зря пугал куратор, полковник Васин оказался вполне дружелюбным мужиком. Единственное, что сбивало с толку, его поведение в отношении разных людей разительно отличалось. Причем это было не просто по ситуации, а постоянно. К майору Перову (нашему куратору) он был неизменно требователен и строг. Старшего инспектора Стегний Юлию Сергеевну, он всегда слушал с отеческой улыбкой и ставил ее в пример и не столько потому, что это была высокая и красивая генеральская дочка, а скорее потому, что она готовилась к защите кандидатской диссертации под его руководством. С нами, стажерами, был подчеркнуто деликатен и очень внимательно слушал.
Наше знакомство произошло в обмене дежурными вопросами и не менее дежурными ответами. Как служба, как относятся руководители, как техническое обеспечение… Мы в голос отвечали, что все нормально, даже поблагодарили за присланные недавно из Москвы аппараты свето-звуковой стимуляции головного мозга. После этих слов благодарности в сдержанном полковнике проснулся скрупулезный ученый-исследователь. Доктор психологических наук, выпускник МГУ начал засыпать нас вопросами. Мы с трудом выдержали первый натиск и, удовлетворив любопытство Михаила Ивановича, не успели перевести дух, как в его глазах появился озорной огонек. Стало ясно, что он нас «прощупал» и дальше должна была последовать или академическая лекция, или череда зеноновских апорий, которая вынесет наши мозги. Боковым зрением я увидел взгляд своего товарища, преисполненный неизбывной тоской и абсолютной безысходностью. Он мучительно пытался что-то сказать, но слова как будто застревали в горле.