Фрост пожал плечами. — А ты все ей рассказываешь?
— Нет, но это другое. Концерт — это большое дело».
— Может быть, она стесняется.
— Что есть еще одна вещь, которую она может сделать, а я — нет?
Он рассмеялся. — "Видишь? Тебя это раздражает, не так ли?»
— «Меня больше раздражает, что она не сказала мне об этом». Ее сотовый телефон зазвонил нервным криком скрипки. — Еще одна вещь, которая меня раздражает.
— Ты собираешься ответить ей? Она ведь будет тебе звонить снова и снова.
Джейн покорно взяла трубку.— «Привет, Ма. Ты, знаешь, я сейчас занята».
— «Ты всегда чем-то занята. Когда мы, наконец, сможем поговорить?"
— Это снова из-за Триши Тэлли?
— Знаешь, что сказал Ревирский детектив? Он сказал Джеки, что Триша вернется домой, как только у нее закончатся деньги. Как можно сказать такое матери пропавшего ребенка? Говорю тебе, полиция не воспринимает это всерьез».
— В отличие от последних трех раз, когда Триша сбежала из дома, да?
— «Бедная Джеки ужасно расстроена. Она хочет поговорить с тобой.
— «Ревирские полицейские с этим разберутся, ма. Им не понравится, если я буду лезть не в свое дело».
— “Лезть во что? В их полное пренебрежение служебным долгом? Джейн, ты знаешь Тэлли большую часть своей жизни. Ты нянчилась с этой девочкой. Ты не имеешь права игнорировать дело о пропаже человека только потому, что хочешь поджарить рыбу покрупнее.”
— Мертвое тело — это не рыба, ма.
— «Ну, Триша тоже может стать мертвым телом. Это должно произойти, чтобы заинтересовать тебя?»
Джейн потерла висок, пытаясь унять начавшуюся головную боль. — "Хорошо хорошо. Я зайду завтра».
— "Во сколько?"
— "Во второй половине дня. Я должна присутствовать на вскрытии. Да и помимо этого у меня полно забот, которые необходимо утрясти”.
— “О, кстати, помнишь я тебе говорила о тех новых соседях через дорогу? О Гринах?”
— “Ты все еще шпионишь за ними?”
— «Из их дома доносится какой-то странный стук. Ты ведь знаешь, что говорит Служба национальной безопасности. «Если вы увидите что-нибудь подозрительное - сообщите об этом». Вот я и сообщаю».
Да, ма. Ты у нас всегда начеку.
Шесть
Маура
— Почему ты никогда не говорила нам, что играешь в оркестре? спросила Джейн. — Уж об этом-то ты могла бы упомянуть.
Маура услышала обвинительную нотку в голосе Джейн и не торопилась отвечать на вопрос. Вместо этого она сосредоточилась на теле, распростертом на столе для вскрытия. Одежду Софии Суарес уже сняли — голубую больничную робу, бюстгальтер 46-го размера, белое хлопчатобумажное нижнее белье, — и под ярким светом морга были видны каждый изъян, каждый шрам, приобретенный за пятьдесят два года жизни женщины. Маура еще не сосредоточилась на раздробленном черепе или изуродованном лице; вместо этого она сосредоточилась на шраме от ожога на тыльной стороне левой руки и артритной выпуклости большого пальца правой руки. Возможно, это памятки о часах проведенных на кухне, за нарезкой, жаркой и замешиванием теста. Старение было жестоким процессом. Целлюлит теперь покрыл ямочками бедра, которые когда-то были стройными и гладкими. Шрам от аппендэктомии пересекал нижнюю часть живота. На ее шее и груди были веснушки, кожные бородавки и грубые черные себорейные кератозы, которые самый большой орган тела так часто приобретает на протяжении десятилетий. Недостатки, которые Маура начала обнаруживать и на собственной коже, удручающее напоминание о том, что старость приходит ко всем, если вам повезет.
Софии Суарес не повезло.
Маура взяла скальпель и начала вскрытие.
— “Мы также слышали, что у тебя скоро концерт”, - сказал Фрост. — “Мы с Элис хотим пойти. Она действительно увлекается классической музыкой”.
Наконец Маура посмотрела на Джейн и Фроста, которые наблюдали за ней по другую сторону прозекторского стола. Солнечные ожоги Фроста перешли в фазу уродливого шелушения, и над бумажной маской его лоб покрывался чешуйками омертвевшей кожи.
— «Поверьте мне, этот концерт не имеет ровно никакого значения. Вот почему я так и не удосужилась упомянуть об этом. Откуда вы вообще узнали об этом?»
— «Доктор. Антрим сказал нам, — сказала Джейн. — «Он работал с Софией Суарес в больнице Пилигрим».
— Я этого не знала.
— «Мы взяли интервью у ее коллег в отделении интенсивной терапии, и они сказали нам, что ты будешь звездной солисткой на их концерте».
— “Это всего лишь Моцарт”. Маура взяла ножницы для ребер и перерезала кость. “Piano Concerto №21”.
— “Что ж, это звучит достаточно замысловато”.