— “С тех пор как Фрэнки переехал в округ Колумбия, а Винс застрял в Калифорнии, мне больше не для кого готовить”, - сказала Анджела. — “Все эти годы, все эти обеды. Рождество, Пасха и День благодарения, а теперь это просто ужин на одного. Я чувствую себя обделенной, понимаешь?”
Судя по кипящим на плите кастрюлям, в этот вечер никто больше не будет чувствовать себя обделенным.
— "Вы уверены, что я не могу вам помочь?" — спросила Маура. — "Может быть, помыть салат?"
— "О нет, Маура, тебе ничего не нужно делать. У меня все под контролем».
— "Но у вас здесь так много всего происходит. Дайте мне работу!».
— "Соус. Можешь перемешать соус маринару. Фартуки в том нижнем ящике. Мне бы не хотелось, чтобы ты испачкала свою красивую блузку".
Обрадовавшись, что наконец-то получила задание, пусть и бессмысленное, Маура надела фартук, с надписью Cucina Angela, и перемешала маринару.
— “Знаешь, я действительно надеялась, что он придет сегодня вечером”, - сказала Анджела. — “Твой друг”.
Друг. Эвфемизм для мужчины, который делил с Маурой постель.
— “Дэниел хотел”, - сказала Маура. — “Но кто-то умер, и ему нужно было побыть с их семьей сегодня вечером”.
— “Я думаю, это связано с его работой, не так ли? Никогда не знаешь, когда ты понадобишься людям”.
Его работа. Еще один эвфемизм, еще один способ обойти неприятную реальность призвания Дэниела. Маура ничего не сказала, помешивая маринару.
— “Жизнь сложна, не так ли?” - сказала Анджела. - Все эти перипетии и повороты. Никогда не знаешь, в кого влюбишься.”
Маура продолжала помешивать соус, пар омывал ее лицо.
— “Я была воспитана хорошей девочкой-католичкой. А теперь посмотри на меня, ” сказала Анджела. — “Я собираюсь развестись с одним и живу с другим”. Она вздохнула. — “Я просто хочу сказать, что понимаю тебя, Маура. Я все прекрасно понимаю.”
Наконец Маура повернулась к ней лицом. Они никогда не разговаривали о ней и Дэниеле, и этот разговор среди кипящих кастрюль застал ее врасплох. Лицо Анджелы раскраснелось из-за кухонной духоты, а волосы завились от пара, но взгляд был прямым и твердым. И добрым.
— “Мы любим тех, кого любим”, - сказала Маура.
— “Разве это не правда? А теперь позвольте мне наполнить твой бокал вином.”
— “Ма?” - раздался голос от входной двери. — “Мы все здесь!”
В доме послышались шаги, и четырехлетняя Реджина ворвалась на кухню. — ”Нонна!" “ закричала она и бросилась в объятия Анджелы.
— “Эй, эй, эй!” - крикнул Барри Фрост, входя на кухню с упаковкой из шести банок пива в руках. — “Похоже, вот где происходит всё действие!”
Все столпились в крошечной кухне. Вошел Габриэль, неся две бутылки вина. Жена Фроста, Элис, принесла букет роз и, не теряя времени, полезла под раковину в поисках вазы. Это была классическая Элис, сразу переходящая к делу. Кухня теперь была так переполнена, что Анджеле едва хватало места для работы, но она выглядела довольной создавшимся хаосом. Она вырастила троих детей в этом доме, приготовила тысячи блюд на этой кухне и сияла, когда хлопали винные пробки, а из кастрюль на плите поднимался пар.
— “Ух ты, миссис Р.”, - сказал Фрост. — “Вы устроили настоящий пир!”
И это, конечно, был настоящий пир: салаты и паста, жареная баранина и зеленая фасоль с чесноком. Когда все блюда были на столе и они расселись по стульям, Анджела посмотрела на своих гостей с усталой, но счастливой улыбкой.
— “Господи, как же я по этому скучала”, - сказала она.
— ”По чему по этому, ма?" - спросила Джейн. — “По возможности вкалывать весь день на кухне?”
— “По тому, что вся моя семья за одним столом”.
Хотя на самом деле они и не были семьей, подумала Маура, сегодня казалось, что все они действительно семья. Она оглядела сидящих за столом людей, которых знала много лет, людей, которые знали о ее несовершенствах и ее иногда неудачных решениях, но все равно принимали ее. Во всех смыслах они были ее семьей.
Ну, все, кроме одного.
— “Я слышала, что ты выдающаяся солистка”, - сказала Элис Фрост, передавая салат Мауре. — “Мы с Барри с нетерпением ждем концерта”.
— “Ты придешь?”