— “Я принесла закуски”, - говорю я и поднимаю свою коробку с остатками.
— “Мне бы сейчас не помешало перекусить”. Она тянется за бутылкой виски на кофейном столике. — “Хочешь, я налью тебе двойную порцию?”
— "Почему бы и нет?"
На следующее утро наступает расплата.
Я просыпаюсь с сильной головной болью и смутным воспоминанием о том, как мы прикончили ее бутылку "Джеймсона". Солнце взошло, свет в моей спальне ослепительный, и я едва могу открыть глаза от яркого света. Я смотрю на часы и стону, когда вижу, что уже полдень. Никогда больше я не буду пытаться угнаться за Агнес. Какой же я супергерой, когда даже семидесятивосьмилетняя женщина может напоить меня так, что я окажусь под столом.
Я сажусь, потирая виски. Сквозь стук в голове слышу звон дверного звонка.
Последнее, чего я хочу, - это гостей, но я ожидаю посылку от Винса, поэтому сую ноги в тапочки и шаркаю в фойе.
Я удивлена, когда открываю входную дверь, и вместо парня из почтовой службы, вижу Тришу Тэлли. За последние несколько недель она заставила своих родителей пройти через ад; а теперь она стоит на моем крыльце, ее глаза опущены, плечи поникли.
— “Я нашла это в вашей двери”, - говорит она и протягивает мне рекламный проспект местной пиццерии.
— “Триша”. - Вздыхаю я. “Ты ведь здесь не для того, чтобы сунуть мне эту листовку”.
—"Нет."
— “Хочешь войти?”
— "Да. Если можно.”
— “Слушай, посиди пока в гостиной несколько минут, ладно? Я вчера засиделась допоздна, так что позволь я оденусь, и выйду”.
Я возвращаюсь в свою спальню, чтобы ополоснуть лицо водой и причесаться. Натягивая джинсы и свежую блузку, я удивляюсь, с какой стати эта девушка вдруг появилась, чтобы поговорить со мной. Так вот почему она здесь, просто чтобы поговорить? Или я выйду и обнаружу, что она сбежала с моим серебром или что-то в этом роде? С подростками никогда ничего не знаешь наверняка.
Когда я возвращаюсь в гостиную, ее там нет. Я чувствую аромат готовящегося кофе и иду по запаху на кухню, где Триша стоит у стойки, наливая кофе нам обоим. Она ставит чашки на стол и садится, выжидающе глядя на меня. Я не помню, чтобы мои дети пили кофе в шестнадцать лет, но, она, очевидно, не только пьет его, но и знает, как его варить.
Очко в пользу Триши.
Когда я сажусь, я вижу, как ее руки сжимаются и разжимаются, как будто она не может решить, понадобятся ли кулаки для этого конкретного разговора.
— “Это я виновата в том, что случилось”, - говорит она. — “В смысле, изначально все испортила не я, но я сделала все еще хуже”.
— “Я что-то не улавливаю о чем ты говоришь?”.
— “Это все из-за урока биологии”.
— “Теперь я действительно ничего не понимаю”.
— “Видите ли, как раз перед окончанием учебного года мы провели лабораторную по генетике. Нам пришлось ткнуть себя в палец и собрать собственную кровь”. Она вздрагивает от этого воспоминания. — “Я ненавидела это. Брать кровь у самой себя”.
Я сочувственно киваю. — «Я никогда не смогла бы сделать это сама. Моему партнеру по лаборатории пришлось ткнуть меня».
Она хмурится. — Вы изучали биологию?
— “Да, Триша. Веришь или нет, но я тоже училась в старшей школе. Я тоже ссорилась со своими родителями. И, кстати, я была очень популярной девушкой. Но какое отношение ко всему этому имеет урок биологии?”
— «Мы изучали группы крови. Вы знаете, А, Б, О. И после того, как мы проткнули себя, мы должны были набрать собственную кровь. Я узнала, что у меня положительный результат. А это примерно девять процентов населения. Ничего необычного".
— "Пока ясно."
— “Итак, поскольку мы изучаем принципы генетики и то, как наследуются группы крови, я хотела узнать группы крови моей мамы и папы для зачетной работы”.
— О-о-о. И именно в этом наша система образования подводит нас. Она не предвидит катастроф. Она не учитывает последствий многознания.
— “Моя мама хранит свою карточку донора крови в бумажнике, так что я уже знал, что у нее А-положительный результат. Потом я спросила папу, и он сказал мне, что у него О-положительный результат. Вот тогда-то я и поняла.” — Она сделала глубокий вдох. — “Невозможно скрестить А-позитивную мать с О-позитивным отцом и в итоге получить ребенка с Б-позитивным, понимаете?” — Сердитым взмахом руки она смахнула слезы. — “Моя мама все отрицала, но я знала, что она лжет. Я смотреть на нее не могла. Я не могла видеть ее и моего отца вместе, притворяющимися, что все в порядке, в то время как я-то знала, что это не так!”. — Она смотрит прямо на меня. — “Вот почему я сбежала. Мне пришлось на некоторое время уйти от них. Но я позвонила своему отцу, чтобы сообщить ему, что со мной все в порядке. Он разыскал меня в доме моего друга и начал кричать на меня о том, какая я неблагодарная и какое я маленькое дерьмо, и я просто не смогла сдержаться. Я рассказала ему, что он даже не мой отец. Я сказала ему, что мы все жили во лжи.”