- Ты, конечно, можешь, если тебе будет не скучно в компании старых женщин, - засмеялась мама, выключая воду и протирая стол.
- Ты не старая. К тому же, меня все равно братец к себе не позвал, - проворчала я.
- Тагир не пригласил тебя?! - мама повернулась ко мне, и я видела, как ее глаза расширились.
- Я же говорила, что твой старший сын - мудак.
- Таира! - мама шутливо хлестнула меня полотенцем.
- Ладно-ладно, просто придурок.
- Таира!
- Что?! Это правда! Он знал, что я бы отказалась, но все равно не позвонил!
- Вы опять поругались? - догадалась мама.
- Немного.
- Из-за чего на этот раз?
- Как обычно, - отмахнулась я. Мне совершенно не хотелось посвящать маму в детали нашего конфликта.
- Значит, и помиритесь, как обычно.
- Мы всегда в состоянии войны.
- Ладно, расскажи, как тебе живется со Светой?
- Нормально, - уклончиво проговорила я. Я не знала, что сказать и как сказать. Но что-то сказать хотелось.
- Не ругаетесь?
- Нет. С ней довольно… комфортно, - честно сказала я.
- О, непривычно от тебя такое слышать, - усмехнулась мама и села за стол напротив меня, все еще держа в руках полотенце.
- Это правда. Она довольно милая. Мы пару раз гуляли даже.
- Ничего себе. Ты и прогулка?
- Да, - покачала я головой, - сама удивилась.
- Она, похоже, неплохо на тебя влияет, - улыбнулась мама, положив свою ладонь на мою руку, - было бы хорошо, если бы вы подружились.
- Почему? - нахмурилась я.
- Людям нужны друзья. У тебя их нет. И я не помню, чтобы когда-то были.
- Люди полны дерьма. Не хочу разочаровываться, - ответила я привычной и даже дежурной фразой.
- Все? - подняла одну бровь она.
- Нет. Кроме тебя и Талиба, - искренне ответила я.
- Даже так. А ты?
- Ой, во мне этого “добра” хоть отбавляй.
Мама посмотрела мне в глаза и покачала головой.
- Мне кажется, ты иногда даже не догадываешься, какая ты замечательная.
- Мам, перестань, - поморщилась я.
- Но это правда. Ты с детства была необычным ребенком. Я это всегда знала. Помнишь, как Тагир поцарапал машину отца, когда врезался в нее на велосипеде? А ты взяла вину на себя, потому что знала, что Тагиру влетит. Ему тогда около одиннадцати уже было.
- Да это, наверное, чтобы потом его шантажировать, - махнула я рукой.
- А когда тебе было десять, как ты пробиралась в комнату Талиба, мы тогда еще жили в старой квартире?
- Зачем я пробиралась к нему? - мои брови сошлись на переносице, потому что я абсолютно этого не помнила.
- Он болел ветрянкой, и ему было плохо. Я тебя трижды выгоняла спать, но ты упорно возвращалась, потому что переживала за него. Говорила, что когда ты рядом, ему легче.
- Я была ребенком. Сейчас я бы дала ему зеленку и жаропонижающее, - усмехнулась я.
- Ты можешь отрицать это сколько угодно, но ты куда лучше, чем ты о себе думаешь, - серьезно сказала мама, глядя мне в глаза.
- Значит, во мне дерьма чуть меньше, чем в Тагире, - снова пошутила я, - ладно, мам, уже поздно. Я поеду.
Когда я ехала к дому, была уже почти полночь. А я все думала о словах, что сказала мама. Думала, пыталась вспомнить, когда я стала той, что я есть сейчас? Как я упустила момент, когда стала такой? Я же не всегда была моральным уродом. Эмоциональным инвалидом, не подпускающим к себе никого и ничего. Делающей вид, что все, что происходит вокруг, не имеет никакого ко мне отношения. Когда я стала такой?
Раздумывая над этим, я вспомнила пару случаев, которые если и не послужили основной причиной, то уж точно сыграли свою роль.
Первый произошел со мной, когда мне был двадцать один год. Я встретила девушку, она была немного старше меня, ей было двадцать пять. Мы начали встречаться. Ну, по крайней мере, мне так казалось. У нас было все то, что бывает в начале отношений. Свидания, вечерние прогулки с провожанием до дома, часовые поцелуи у подъезда, потому что расставаться никому не хотелось, и, конечно, секс. Много секса, если быть честной. И все, казалось, было замечательно, я чувствовала, что меня к ней действительно тянет, она меня привлекала. Но однажды все это рухнуло. Не банально, когда чувства угасли или кто-то изменил. Точнее, измена была, но не мне.
Выяснилось, что она несвободна. У нее, как оказалось, была девушка, с которой они встречались уже три года, полтора из которых жили вместе. А обнаружилось это, как в дурацком анекдоте. Ее девушка должна была лететь к родственникам в другой город, но когда она уже была в аэропорту, позвонил ее босс и сказал, что ей необходимо присутствовать на совещании на следующий день. И она вернулась. А там я и ее уже полуголая партнерша.
И тогда это меня будто как-то подломало. Не из-за того, что мое сердце было разбито или что-то в этом роде, нет. Я видела глаза той девушки. Когда она стояла с сумкой в руке и не могла произнести ни слова. Просто смотрела. Молча. И столько боли было в этих глазах, столько непонимания. Я будто читала в ее взгляде бесконечные “почему” и “за что”. Я смотрела в ее глаза, видела этот самый взгляд, и понимала, что, черт, как можно кому-то верить? Мне, конечно, немного было жаль себя, но ее было еще жальче. Как можно доверить свои чувства, сердце кому-то другому, когда это все так легко разрушить?
Эта девушка, с которой я “встречалась”, объяснила потом, когда в очередной раз звонила мне, что ей просто не хватало внимания от своей партнерши. И решила компенсировать это таким образом.
Тогда я поняла, что если меня и будут соединять с кем-то отношения, то это будет только секс. Никаких эмоций, никакой романтики, никакой привязанности. Потому что мои чувства не заслуживают того, чтобы какая-то сука их растоптала или вытерла о них ноги.
Второй случай, как я подозревала, поменявший мою личность, произошел примерно через пару-тройку лет. Когда Тагир обнаружил меня в объятьях барышни, за которой ухаживал.
Я тогда многое выслушала. И что я никчемная, и что ненормальная, и что это неправильно, что я позорю семью, и что ему вообще стыдно, что я его сестра. Я понимала, что отчасти его слова вызваны шоком от увиденного. Еще бы, он ухлестывал за этой мадам столько времени, а она предпочла меня. Мало того, что младше ее на пять лет, так еще и тоже девушку. Думаю, мужское самолюбие было задето. А обиженный мужчина хуже обиженной бабы.
И когда он высказывал мне все это, орал о том, что не понимает, почему именно я его сестра и что меня надо лечить, я осознала то, что и самые близкие люди могут обидеть и даже предать.
Получалось, что верить вообще нельзя было никому. С тех пор так и повелось. Я и до случая с Тагиром не была самой милой, но после этого я окончательно отдалилась от всех, считая, что чем меньше людей вокруг, тем в большей я безопасности.
С таким мировоззрением сложно найти друзей, да я в этом и не нуждалась. Я даже в школе и в институте никогда не стремилась занять какое-то место в социуме. Стороной обходила любые сборища и компании.
Надо ли говорить, что за свои тридцать лет я множество раз слышала в свой адрес, какое я ничтожество, бесчувственная сволочь, ненормальная и так далее. И все это от оскорбленных дам, с которыми я отказывалась выстраивать какие-то отношения и вообще продолжать общаться после проведенной ночи или двух.