Я уже жила отдельно, когда отец разбился на машине. Черт, он водил с пятнадцати лет и не справился с управлением. Гололедица на дороге и высокая скорость. Тагир почти неделю молчал. Делал разные дела, организовывал похороны, но не произнес ни слова, по крайней мере, с нами. Я тогда впервые увидела брата таким. Он не плакал. Молча смотрел на все происходящее. Молча обнял маму, Талиба и даже меня. Но я знала, что он скорбел больше всех. Он был всегда больше всех из нас привязан к отцу, всегда старался заслужить его уважение, стать гордостью семьи. Может, ему все же не хватало отцовского внимания, не знаю, но то, что он старался быть во всем лучшим - это было очевидно.
Нет, если исключить тот факт, что мой брат - идиот и гомофоб, он очень даже ничего. Он умен, умеет зарабатывать, заботлив. Но как только он открывает свой рот, чтобы бросить в мой адрес какое-нибудь едкое замечание, я готова ему выцарапать глаза.
А самое смешное, что когда мы все, пусть и редко, но видимся, Тагир не отпускает от себя жену ни на шаг. Наверное, опасается, что история может повториться. Будто женщин на свете мало. Мне нахер не сдалась его жена. Она вообще не в моем вкусе. А если он за нее не уверен, то незачем было жениться. Глава семьи, тоже мне.
Талиб же - совершенно другое дело. Этот парень любит всех и все любят его. Я не знаю, как можно быть таким “волшебным”, но даже наша с ним племянница Алла от него без ума. А она довольно вредная девочка. И он отвечает ей тем же. Постоянно приносит ей подарки, сидит с ней, берет ее с собой в цирк, зоопарк и так далее. Боже, этот ненормальный даже дружит с родителями Наташи, жены Тагира. Я вообще их видела один раз, и то на свадьбе брата. Талиб же часто ездит к ним в гости в другой город, до которого, к слову, ехать несколько часов на поезде, и проводит иногда там выходные.
Он настолько милый и нежный, что я одно время задумывалась, а не гей ли он. Но Талиб посмеялся, выслушав мои предположения, и сказал, что ему, конечно, жаль, что он не может разделить со мной такого рода интересы, но все-таки я - единственный “гей” в нашей семье.
Хотя, может, действительно, на самом деле это я “белая ворона” в семье? Я не милая, не общительная, как Талиб, и не серьезная, как Тагир. Я совершенно другой “фрукт”, но, честно говоря, меня все устраивает.
========== 2 ==========
Протирая стекло машины, я ждала, пока брат с мамой спустятся вниз. Она уговорила меня надеть что-то “поприличнее”, поэтому я была в темных штанах, обтягивающих мою задницу, и темной майке. Никаких цветов радуги, никаких ЛГБТ-флагов, никаких принтов в виде обнаженных женщин. Только вся одежда была неформального вида - с прорезанными дырами и с потертостями.
- Таира, ну я же просила! - всплеснула руками мама, поцеловав меня в щеку.
- Ты сказала “поприличнее”, это - самое приличное, - ответила я.
- Привет, сестренка, да ты жжешь! - ухмыльнулся Талиб, оглядывая меня.
- Привет, придурок, - я поцеловала его в лоб, - я старалась.
- Таира, не обзывай брата, - закатила глаза мама и села в машину.
- Мам, а я куда по-твоему сяду? - заныл брат, увидев, что мама уже заняла место спереди.
- Я же говорила, она не хочет, чтобы ты ехал, - хихикнула я.
- Иди в задницу, - толкнул меня в плечо брат и, как только мама снова вылезла, откинул сиденье и залез назад.
- Милая, ну когда ты купишь нормальную машину, у которой есть все двери? - спросила мама, снова усаживаясь.
- Эта нормальная, просто такой дизайн, - ответила я и села за руль своей Целики.
Пристегнувшись и поправив зеркало, я посмотрела на брата:
- Эй, гений. Ты вот маму заставил прыгать туда-сюда, а водительское сиденье тоже, между прочим, опускается.
- Блин, - выдохнул парень, - я не подумал. Привык, что всегда с этой стороны сажусь.
- Говорю же, придурок, - ухмыльнулась я.
- Овца.
- Таира! Талиб! Что вы, как маленькие? Вы оба получите, если будете себя так вести.
- Прости, мам, - улыбнулся братец.
- Да, прости его, мам, - снова хихикнула я и вырулила на дорогу.
Мероприятие было назначено на семь вечера в доме брата. Они жили довольно далеко от города в небольшом коттеджном поселке. Как настоящая образцово-показательная семья. Дома у них всегда порядок, по крайней мере, был все те несколько раз, что я “имела удовольствие” там бывать, стол накрыт, как в ресторане, и нарядная жена с ребенком сидят по обе руки от него.
Мы зашли внутрь, и навстречу тут же вышел брат. В костюме, с явно подстриженной бородой, которую хоть к тридцати пяти он сумел отрастить, весь напомаженный и благоухающий.
К слову, Талиб тоже был в костюме. А мама в красивом вечернем наряде. И что-то мне подсказывало, что все были одеты по-праздничному. Кроме меня, конечно.
Тагир тепло обнял маму, потом брата, похлопав его по спине, и когда пришла моя очередь, мы молча уставились друг на друга.
- Давайте только не сегодня, - тихо, и даже как-то угрожающе сказала мама, глядя на нас.
- Конечно, - с дежурной улыбкой ответил Тагир и сделал шаг ко мне.
Он неловко меня обнял и прошипел на ухо:
- Я смотрю, ты надела лучший свой наряд?
- А я смотрю, твоя козлиная бородка, наконец, выросла? - не осталась я в долгу.
Брат со злостью зыркнул на меня и отошел. Вечер начался прекрасно. Я всегда знала, как ему ответить. И почти всегда била по-больному. Как и он. Тагир много лет хотел отпустить бороду, но его две волосинки почему-то упорно не хотели расти до тридцати лет. И только спустя столько времени на его лице появилось что-то более-менее приличное.
Мы прошли в большую гостиную, где за широким столом уже сидели гости. Племянница тут же бросилась к Талибу на руки, параллельно приветствуя и свою бабушку, я же лениво кивнула жене старшего брата, ее родителям, и поздоровалась с остальными гостями. Помимо родителей Наташи были еще две незнакомые мне семейные пары.
Через минут пятнадцать все расселись по местам, и началось традиционное застолье с поздравлениями. Надо ли говорить, что я была единственная, кто не произнес тост и не поздравил именинника лично.
Я просто молча ела. Не вставляла едкие комментарии, не язвила, хотя пару раз язык так и жгло. Честно, уже только это можно было считать подарком.
Талиб преподнес брату красивый кожаный ежедневник с толстым тиснением и с металлической надписью в виде инициалов Тагира. И галстук. Этот придурок, и правда, подарил ему галстук. Без члеников, к большому сожалению.
И все было нормально, пока родители Наташи не завели разговор о своей младшей дочери, которая не смогла приехать.
Я помнила эту девчонку со свадьбы брата. Ей тогда было лет-восемнадцать-девятнадцать, как мне казалось. Настоящая серая мышка. Маленькая, худая, даже тощая. Абсолютно непривлекательная. Угловатая фигура, острые черты лица, застенчивая и тихая, в общем, ничего выдающегося. И когда про эту Свету зашел разговор, я почти не слушала, обмениваясь дружелюбными обзывательствами с Талибом.
- Таира! - как гром прогремело над столом, а я резко подняла голову, уставившись на брата.
- Что? - спросила я, глядя в его темные глаза.
- Я тебя уже несколько раз позвал. Неужели хотя бы раз в год нельзя вести себя нормально и думать о ком-то, кроме себя? - начал свою песню братец.
- Я думала о тебе, - выделила я интонацией последнее слово и продолжила, - восьмого марта, когда хотела поздравить. Этого недостаточно?