Понимая, что удары руками бесполезны, ниндзя попытался бить ногами, но тут же потерял преимущество в скорости, сразу получив несколько болезненных в ответ. Резкая атака руками и попытка произвести захват закончились ничем. В технике Зевс тоже побеждал. Синоби использовал пару школ карате, плюс какие-то наработки своего клана. У Бога Из Машины в распоряжении были десятки школ и десятки лет опыта.
Ниндзя швырнул несколько сюрикенов. Зевс поймал один, остальным позволил врезаться в тело, ущерб всё равно был мизерным, металл погружался в плоть всего на пару сантиметров. Иван сблизился, японец нанёс удар той рукой, на которой ещё остались лезвия. Но Иван её перехватил, дёрнул на себя, и вогнал сюрикен в подмышку, сразу до самой кости. Синоби лишь зашипел от боли, сдержавшись от криков. Чтобы лучше мотивировать противника, Зевс сильнее схватил запястье и ударил в локоть, выбивая сустав. Вот теперь японец замычал от души, но всё ещё не орал в голос, так как был тренированным бойцом. Чтобы окончательно добить, Иван достал из брюха один из метательных ножей и вогнал прямо в локоть, между суставами, отчего противник не смог вставить руку на место. Вот теперь синоби взревел по-настоящему.
Зевс оттолкнул синоби, едва стоявшего на ногах.
— Это всё? Всё, что ты можешь? На большее уже неспособен?
Японец осел, схватив болтающуюся руку. Любое движение доставляло ему адские муки, и сопротивляться он уже не мог.
«Перестарались» — констатировал Иван.
«Сюда двигаются люди Митсуя. Надо уходить» — озвучил Зевс причину завершения поединка.
Подошёл к синоби и без затей перерезал горло ножом. Бой закончился. Иван развернулся и скрылся в бесконечных узких улочках.
Раны дали о себе знать, как только Зевс отдал контроль Ивану. Что бы там космический ИИ ни говорил о безопасности полученных травм, болели они чудовищно.
«Чувствую себя так, будто сейчас сдохну»
Зевс ответил не сразу.
«Я проверил твоё состояние ещё раз. Никаких критических повреждений. Тебе достаточно отдохнуть, чтобы вернуться в норму» — уверенно оценил он ситуацию.
«Почему мне кажется, что ты просто не говоришь правды, чтобы не шокировать?»
«Тебе кажется» — уверенно ответил Зевс.
«И даже если я прав, ты всё равно не сознаешься» — мысленно проворчал Иван.
Зевс промолчал.
Угонять транспорт не стали, вместо этого банально воспользовались метро. Иван признался, что впервые в жизни пользуется метро, и получил массу новых впечатлений, в основном негативных. Чтобы не привлекать к себе внимание, он купил в первом попавшемся магазине дешёвую куртку, прятавшую его раны. В метро в разгар дня было полно народа, Иван не выбивался на фоне прочих пассажиров.
«Куда они все едут? Они не должны быть на работе, например?» — спросил Иван.
Он старался думать о чём угодно, лишь бы не о своих ранах.
«Не знаю, не задавался такими вопросами. Предположу, что в час пик людей намного больше»
Иван удивился:
«А сейчас не час пик?» — спросил он оглядываясь.
По его мнению, вагон был полон. Вокруг него не было и полуметра свободного пространства. С одной стороны стоял какой-то мужик, небритый и воняющий, с другой — пожилая женщина с, вероятно, дочкой или внучкой, не слишком привлекательно выглядящей девушкой лет от шестнадцати до двадцати. С третьей его прижимала сумка какого-то старичка.
«Нет. Наибольшая плотность должна быть утром, когда люди спешат на работу, и вечером, когда с работы возвращаются» — просветил его Зевс.
«Жесть» — выдохнул Иван.
Поезд остановился, началось броуновское движение пассажиров, входивших и выходивших из вагона. Иван, всё внимание которого было сосредоточено на непередаваемых ощущениях от постепенной регенерации дырки в брюхе, не замечал движения людей.
Пока люди сами не обратили на него внимание.
— Эй! Ssibsaekki!
Голос молодого парня за спиной, наглый и самоуверенный, донёсся как через пелену. Иван обернулся. В этой части вагона стало намного свободнее, чему причиной была компания молодых людей, разодетых в кожанки и цепи. Наглые лица, насмешка и вызов во взглядах, и эпическое желание нарваться на приключения в заднице.
— Сраный oegug-in! Ты меня понимаешь? — парень бы выглядел грозно, если бы его мордашка не была такой слащавой.
На самом деле говорил высокий парнишка, как и его братья по разуму, если не на блатной фене, то на уличном сленге точно. Их речь изобиловала непереводимыми междометиями и словами-паразитами, и даже те несколько слов, что этот индивид уже произнёс, наполовину состояли из «типа», «как бы», «ёу» и прочего словесного мусора.