Глава 23
Напряжение росло, как снежный ком: на миг показалось, что даже воздух вокруг мужчин искрится. За столом нас было семеро, и каждый недоволен, к тому же всех обуревали скрытые эмоции.
Вероятно, исключением была Грунгильда со своим вампиром — они прожорливо уплетали за обе щеки. Странно, но за короткий срок эти два товарища сумели синхронизироваться, конечно, не без летящих щепок, но тем не менее.
И вот в этот момент я осознала, пожалуй, самое важное: Грунгильда остаётся верной себе при любых обстоятельствах.
Вначале она искала себе помощника и была настойчива: я помню, как обиженно посмотрела на меня зеленушка, когда узнала, что моя помощь ей не светит.
Затем наша кухарка завела в помощники вампира, но я не заметила никаких радикальных перемен: она всё так же открыто улыбается и встаёт на защиту обиженных и угнетённых. Возможно, мне тоже лучше перестать бороться? Бросить все попытки разобраться в происходящем и просто жить в этих новых реалиях?
Подтвердив своё решение кивком, я поддалась внутреннему порыву и, последовав примеру соседей, с аппетитом набросилась на варёную картошку и свежую сельдь.
Ведь кто знает, когда снова представится шанс насладиться трапезой среди этой суматохи по отелю. Я была так поглощена едой, что дёрнулась от неожиданности, услышав с другого конца стола свист.
— Вы смотрите, с каким аппетитом ест наша управляющая! — с неподдельным восхищением отозвался молодой мужчина.
Я скривилась, но промолчала. Словно базарная торговка, вступать с ним в спор? Не в этой жизни! Тем временем черноволосый продолжал нарушать покой.
— Вал, когда закончишь «разъяснять» девушке положение вещей в нашем «убежище», обязательно загляни ко мне обсудить, — произнёс он с явным самодовольством и расслабленно откинулся на спинку скамьи, изучающе прищурив на меня взгляд.
Тут я не выдержала. Раз уж обещала себе быть верной и не подстраиваться под обстоятельства, так тому и быть. Воспитывала братика полотенцем, и тут, поди, справлюсь.
Зарычав не хуже овчарки, стрельнула молниями глаз в сторону нахала и рявкнула:
— У меня тут не проходной двор, и никому не позволено заходить без моего на то разрешения! — Осознав, что мой гнев лишь развлекает оборотня, я сдержала на губах ругань. Пожалела, что нет земного полотенца для наглядного воспитания, и надела холодную стервозную маску на лицо.
— Но хорошо, что подал голос. — Не знаю, какой он оборотень, но надеюсь, что собака. — Как ты понял, я — новенькая, и хочу знать: а за какие такие заслуги сюда попал ты?
В яблочко! Лицо мужчины перекосило. Он скривился, как от кислого яблока, и кожа его потемнела, как от резкой тени на солнце. Но из-за воздействия какой-то силы он не смог просто проигнорировать мой вопрос.
Мне даже показалось, что он борется с неожиданно возникшим желанием откровенничать. Я скользнула взглядом по татуировке и поняла, что это её проделки.
Мой вопрос был воспринят как приказ, кулон замерцал на коже, как тысячи светлячков, и заставил собеседника ответить.
Несколько секунд он смотрел на меня ненавидящим взглядом и боролся с собой и со мной. Губы поджаты, кулаки побелели, вены на шее вздулись, а на лбу появилась испарина.
Что, разве они не знают друг о друге ничего и не разговаривают между собой? Видимо, до этого никто не смог заставить его быть честным и открытым, и это давалось черноволосому с большим трудом.
Даже не подозревала в себе наличия садистских наклонностей, а с другой стороны, сами напросились, я хотела по-дружески. Но нет! Поэтому ждала ответа с нетерпением.
— Сверг собственного брата с престола и женился на его невесте, а его самого заставил смотреть на нашу первую брачную ночь. Довел клан до нищеты и… — он не закончил перечислять свои заслуги, а просто упал с табурета на колени.
Тяжело дыша, оборотень упирался кулаками в пол. Видимо, признание далось ему непросто. Он выглядел, как сдутый шарик.
Мда-а-а! Вот это признание! Все угрюмо молчали и думали о своем, наверное, переживают, как бы не оказаться следующим на допросе. Мне стало зябко и одиноко. Все-таки злодей — это не метафора…