Рисунок на крышке и дне шкатулки почти совпадал. Только солнца распределялись иначе. И… сердце у Кати громко бухнулось в пятки — она узнала эти знаки на дне шкатулки!
Цепочки — это реки. Вот Волга, вот Обь, Лена, Енисей… С притоками, как и положено.
Углубления — моря и озера.
А солнца — города. Взгляд Кати уперся в круглый пупырышек в том месте, где она сейчас находилась — Красноярск.
Катя собралась еще раз внимательно пересмотреть найденные в шкатулке вещицы, как в дверь позвонили. Да так настойчиво! Прям звон-перезвон.
Из-за рамы в стекле выглянула острая кошачья мордочка. Настороженно, прислушалась.
Еще раздумывая над загадкой непонятного содержимого шкатулки и, еще больше, от осознания своей догадки, девочка подошла к двери и открыла замок.
Не успела она дернуть за дверь, как та с силой распахнулась, больно ударив девочку по лбу, да так, что та упала и пролетела метра три вглубь коридора.
В этот же момент, не дав ей опомниться, в комнату ворвались трое: один очень высокий, здоровый детина, второй — тощий и субтильный, третий держался немного в стороне, и все время нервно подхихикивал.
Тот, здоровый, подошел к лежащей на полу Кате вплотную, больно пнул ее носком грубого ботинка, и, схватив за шиворот, как провинившегося котенка, поставил на ноги. И тут же двинул в ухо.
У Кати от страха, неожиданности и жуткой боли, слезы градом потекли из глаз, а крик застрял в горле.
— Будешь орать — прибью! — подсунув под нос дурно пахнущий кулак и грозно нависнув над ней, прохрипел детина. — Где она?
— Кто? — пропищала девочка. Ей все еще было больно.
Но гораздо больше, чем больно — было страшно.
Мама столько раз говорила — не открывать дверь, не удостоверившись, что за ней стоит хорошо знакомый человек, а когда она одна дома — вообще никому не открывать. И вот надо же, именно сейчас она так сплоховала.
— Мать твоя ненормальная! — проорал детина.
— Нет ее, — ошалело прошептала девочка. Да как он смеет! Ворвался сюда, бьется-дерется, да еще так о маме говорит! Девочка уже хотела что-то ответить, но тут вмешался второй, субтильный.
— Не лги нам, девочка, — промурлыкал он. — Вон, пальтишко, здесь, а маменьки, типа, нет?
Они, что, следили за ними? Откуда они знают, в чем ходит мама?
Долговязый кивнул в сторону третьего, и тот скользнул в комнату, прошел дальше по коридору в зал, ногой открыл дверь ванной (Катя услышала как с полочек с грохотом посыпались шампуни и крема), потом прошел на кухню, выглянул на балкон и через мгновение снова появился в коридоре. Посмотрел на долговязого и отрицательно покачал головой.
Детина хмыкнул.
— Ну, что ж, это сильно упрощает дело. Нам все покажет ее дочка. — И он снова наклонился над Катей. — Верно, девочка? — Катя шумно сглотнула. Чего им надо? Денег? Так у них отродясь их не было. Драгоценности? Ну, есть у мамы парочка колечек да колье, не за ними же они вломились. Колечки и колье не так много стоят. Катя решительно не понимала, чего от нее хотят. А между тем троица внимательно за ней следила.
Долговязый (видимо, он был здесь за главного), лениво потянулся, зевнул.
— И что ты молчишь? — вкрадчиво промурлыкал он. — Помогать нам будешь? Или тебя заставить? Афросий, — он кивнул в сторону детины, — большой умелец развязывать языки. — Тот с удовольствием хмыкнул и сильно, до хруста в суставах, сжал кулаки.
— Но у нас ничего нет… Я не знаю, что вам надо, — пролепетала девочка, все еще прикрывая горевшее огнем ухо.
— Посох где?!!! — Проорал прямо на ухо детина, которого назвали Афросий.
Вот тут Катя вообще потеряла нить происходящего.
— К-какой посох? — она посмотрела на Афросия, как на умалишенного. Догадка, что ее с кем-то перепутали, и что сейчас все выяснится и эти громилы наконец уйдут и оставят ее в покое, несколько приободрила девочку и добавила ей храбрости. — Здесь нет никакого посоха…
На что Афросий зарычал и прям бросился на девочку с кулаками. Катя рухнула на пол и постаралась закрыть голову руками, но ударов не последовало — руку Афросия перехватил третий.
— Хорош, Илюх, — ага, подумала Катя, у детины имя есть нормальное, — прибьешь еще деваху, — примирительно проговорил третий. Он подошел к девочке и протянул ей руку, чтобы та могла опереться и подняться. Потом ногой пододвинул пуф, на котором они обычно с мамой застегивали обувь, и легонько толкнул на него Катю. Та неловко плюхнулась. Теперь ей было гораздо удобнее рассмотреть молодчиков.
Итак, их трое. По всей видимости, субтильный тип — главарь, его все слушают и ведет он себя уж больно вальяжно. Этакий гусь-переросток. Верзила Афросий — Илья был что-то вроде плохого полицейского из банального американского боевика: все время орет, угрожает, дерется. Сила есть, ума не надо, как говорится.