- Да... - задумчиво проговорил отшельник. - Сюйген был тот еще типчик. Сам я его, конечно не застал, но дедушка мне рассказывал, что этот самый Сюйген здоров был в подпитии винными кружками драться. А уж какими он словами при этом говорил, про то даже легенды не сохранились, потому как никакая легенда с такими словами не выживет. Отравится.
- Именно, - согласился посох. - В конце концов он и сам этими своими заклятьями отравился и умер. А меня подобрал Ашлатой Эленген - на тот момент главный маг при королевском дворе Джанхара. Так началась моя долгая служба джанхарской короне, которая прервалась сегодня в середине дня - на мой вкус немного неожиданно.
- Так значит... тот маг, что тебя мне передал... это и был великий Ашлатой Эленген? - удивленно спросил Курт. - Я столько баллад о нем слышал... Не думал, что встречу его... вот так... не думал... что он... такой... Вообще не думал, что он еще жив! Он ведь уже, ну... герой преданий, что ли...
- Реальность сильно отличается от песен, - заметил посох. - Но мой нынешний хозяин был вовсе не Ашлатой Эленген. Моего нынешнего хозяина звали Этерме Ларт, светлая память этому мерзавцу. Он все же был неплохим парнем, хотя и не успел удостоиться песен.
- Понятно... - протянул Курт. - Люди все же не живут так долго. Даже маги.
- Некоторые живут, - заметил посох.
- Например?
- Например, наш уважаемый хозяин, - сказал посох. - Он старше любого известного мне мага. Сам подумай - если его дедушка знавал еще Артада Сюйгена...
- Что ж, я действительно долго живу на свете, - спокойно подтвердил отшельник.
- И сейчас, уважаемый хозяин, твоя очередь рассказывать о себе, добавил посох.
- С удовольствием, - усмехнулся отшельник. - Ко мне редко забредают интересные собеседники. Обычно тех, кто сюда попадает, больше всего интересует как отсюда выбраться - так что если мне и удается поговорить с людьми, то уж никак не о себе, а ведь я довольно интересный человек. Имя мое - Санга Аланда Линард.
- Ой... - сказал Курт.
- Чего-то в этом роде я и ожидал... - обронил посох.
- Вы... вы тот самый великий полководец, времен короля Хапара Арамбура и Священного Оннерского Союза! - восхищенно и недоверчиво воскликнул Курт. Он смотрел на сидящего перед ним человека, и ему хотелось ущипнуть себя.
Вот он, живехонький - герой настолько глубокой старины, что в нее уж не всякий и верит-то. Сидит рядом с Куртом на шкуре, попивает себе отварчик, руку протяни - дотронешься.
- Насчет собственного величия у меня сильные сомнения, - негромко заметил отшельник. - Никаких нимбов над своей головой я не замечал. Ни разу. И вообще, полководцу величия не полагается. Величие годится для надутых пустоголовых вельмож и зажравшихся жрецов. А война - штука такая... на ней работать нужно. Сначала головой, потом телом. И духом, все время духом.
- Значит, все эти великие древние баллады из "Ожерелья Арамбура" посвящены вам? - все еще не веря, пробормотал Курт.
- Не знаю, - развел руками отшельник. - Их, верно потом придумали. Я вот ни одной не слышал...
- Ну как же! - воскликнул Курт - "Битва при Гедене", "Взятие Шутута", "Оборона Кесленга", "Поединок на Сау"... и особенно - "Исчезновение"!
- Особенно "Исчезновение", - фыркнул отшельник. - Тогда все решили, что я исчез. Многие даже думали, что меня убили враги. Да, какое-то время я еще интересовался делами внешнего мира, тогда меня очень позабавила возникшая паника. Пожалуй, это было именно то чего, я хотел. Это вернуло мне чувство душевного равновесия. Врагов у меня и в самом деле хватало, так что исчез я вполне правдоподобно. Без хвастовства замечу: Оннерский Союз - моя работа. Король Арамбур, конечно, был символом этого дела, на то он и король, чтоб быть символом, любому такому делу нужно знамя - но именно моя воля стояла за всеми решениями. Мы положили конец распространению Голорской Империи, а Княжество Анголок стало провинцией Брина. И магов там повывели. Все ихние Черные Ордена. Под корень. Все они меня ненавидели. Было за что.
- А теперь сердцевина бывшей Голорской Империи зовется королевством Рон, там опять черные маги, а Оннерского Союза нет, и один лишь Джанхар противостоит всей этой мерзости, - вставил посох.
- То-то эти гаденыши показались мне такими знакомыми, - задумчиво проговорил отшельник. - Я ведь, не раздумывая, принял вашу сторону.
- А почему вы так неожиданно исчезли тогда? - спросил Курт.
- Когда из воина и полководца начинают делать "великого", когда с него снимают шлем, чтобы надеть нимб, он должен исчезнуть, - сказал отшельник. Исчезнуть, чтобы остаться. Мне хотелось убить всех этих придворных лизоблюдов, они только что в уши ко мне не лезли! Впрочем, вру - иногда пробовали. Оннерский Союз был установлен, войны окончены, и надолго. Я, в сущности, стал не нужен. Король увлекся утонченностью, и я начал раздражать его своими грубыми речами.
- Король был просто дурак! - воскликнул Курт. - Когда мы только встретились, вы говорили на языке своего времени, и я с трудом вас понимал а теперь вы говорите со мной на моем языке, я понимаю каждое слово. И ведь я не заметил, когда это произошло.
- Я быстро приспосабливаюсь к языку собеседника, - кивнул отшельник. Мне нравится, когда люди меня понимают, а я понимаю их. Короля не устраивало совсем другое.
- Что же?
- Я могу хорошо говорить, но всегда говорю то, что думаю. Короли не любят этого. Пока я был нужен - меня терпели, а потом... я не стал дожидаться ссылки, ее политические последствия могли вредно сказаться на деле всей моей жизни.
- Да уж... - вздохнул Курт.
- Споешь мне потом баллады про меня, - попросил отшельник. - Интересно же...
- Я плохой бард, - огорчился Курт. - Верней, совсем не бард, и сида у меня нет.
- Ничего. Не страшно, - промолвил отшельник. - Я давно не слышал, как поют люди - только ветер и птиц. А с балладами этими вот что еще интересно: все эти сражения я считал своими неудачами, проигрышами, бедой.
- Почему? - удивился Курт. - Разве вы не побеждали?
- Побеждал, - вздохнул отшельник. - Большой кровью. Это не те победы, которыми мне бы хотелось гордиться. У меня были другие... Солурга, Арам, Сибил, стояние у Анголока... Почему нет ни одной песни о моих настоящих победах? Обидно. Неужели победа, не политая ничьей кровью, даже в памяти людской победой не считается? Обидно. В Солурге не было ни одной жертвы. Арам мы захватили ночью. Погибло пятеро наших и трое врагов. Сибил - ни одной жертвы. Ангалок - одна жертва: вражеский полководец покончил с собой от досады и злости. Ни одной песни о том, как правильно побеждать.