— Кто вы? Вы меня слышите? Кто вы? Постарайтесь открыть глаза…
Чернобородый не реагировал. Дыхание его было тяжелым и прерывистым, глаза закрыты.
Я стал рассматривать валявшиеся на земле книги. Первая оказалась Кораном. Я приложил его к лицу и взял другую. Это был «Касыдат аль-бурда». Потом я увидел «Китап аль-хамсах», «Рисалат аль-гуфран» — редкие книги на арабском языке, говорящие о том, что перед нами какой-то интересный, образованный человек.
В это время прибежали джигиты и сообщили, что обнаружили еще двух привязанных к деревьям людей.
— Освободите их! — приказал посол, все еще не отходивший от лежавшего на земле бородача.
Тот наконец, стуча зубами о край кружки, сумел сделать несколько глотков, с трудом поднял тяжелые веки и мутным взглядом посмотрел на посла, рукой поддерживавшего его голову.
— Кто вы? — вновь спросил посол, и на этот раз не впустую.
Тяжело дыша, незнакомец с опаской глянул на Мухаммеда Вали-хана, потом на меня, и каким-то сдавленным голосом, в котором слышался страх, заговорил:
— О аллах! Неужто наступил конец света? Люди перестали думать о боге, перестали уважать его слуг… — Он немного помолчал и, словно встрепенувшись, спросил: — Но где же мои мюриды?[45]
— Живы, живы, не волнуйтесь, — с участием глядя на бородача, заверил его Мухаммед Вали-хан. — Но что с вами случилось?
— О, не спрашивайте! — Он стал растирать пальцами багровый след от веревки на шее, попытался сесть. — Вы тоже путники?
— Да, — сказал посол.
— И далеко собрались? Не в Туркестан случаем?
— Именно в Туркестан, — подтвердил посол.
— Ну, слава аллаху! — сказал незнакомец и протянул Мухаммеду Вали-хану руку. — Давайте знакомиться. Мое имя Абдул-Хамид ибн Шухайт. Я родом из Багдада, но в последние годы живу в Каире и преподаю в медресе «Аль-Азхар». Я ехал в Самарканд, там у меня друг — Кайс ибн Сабит. Он уже год тяжело болеет, я хочу его проведать… — Абдул-Хамид прервал сам себя вопросом: — Но вы-то кто такие?
— Я — Мухаммед Вали-хан, — сказал посол. — Мы следуем в Москву. Я — посол его величества эмира.
— Как же, как же, слышал о вашей миссии! — чуть оживившись, сказал Абдул-Хамид. — Еще в Мазари-Шарифе нам говорили, что ждут вас. И пусть счастливым будет ваш путь!
— Спасибо! — поблагодарил посол. — Но все же: как вы попали в такую беду? Отчего не рассказываете? — спросил он и внимательно поглядел в лицо бородача.
— Не спрашивайте! — повторил Абдул-Хамид с горестным вздохом. — Никогда не думал, что такое в мире возможно! Никогда бы и не поверил, если б не испытал на себе.
— Но что? Что именно произошло?
— Видите ли, ехали мы спокойно, все было хорошо, потом остановились вон под тем большим деревом, чтобы в его тени отдохнуть и напиться чаю, а едва собрались в путь, как откуда ни возьмись появилось несколько всадников. Мы думали — они такие же путники, как мы, а оказалось совсем другое! Они окружили нас, обыскали, обшарили все наши пожитки… Мы молчали, опасаясь худшего. Но тут один из них бросил на землю Коран и стал топтать его своими грязными сапожищами…
Я нагнулся, поднял Коран и протянул Абдул-Хамиду, надеясь хоть немного успокоить его. Но, приложив святой Коран к лицу, тот продолжал еще более взволнованно:
— И как увидел я это кощунство, не сумел сдержаться, обругал нечестивца, хотел вытащить Коран из-под его ног, но, едва нагнулся, один из этих бандитов так пнул меня сзади, что я растянулся на земле. Но и этого показалось разбойникам недостаточно. Тот, что топтал Коран, приказал своим сообщникам привязать нас к стволам деревьев и забить рты тряпками, чтобы мы не кричали… Потом, прихватив все награбленное, они мигом вскочили на коней и умчались…
Рассказ Абдул-Хамида прервал Ахмед. Пока мы здесь приводили в чувство бородатого незнакомца, он куда-то ходил и сейчас сообщил, что со стороны Термеза приближается большая группа всадников.
При этом известии Абдул-Хамид вздрогнул, будто его кипятком ошпарили, вскочил на ноги и с ужасом произнес:
— Это они… О аллах! — И спросил: — На них высокие папахи?
Ахмед сказал:
— Издали это невозможно определить.
Молящими глазами глядя на посла, Абдул-Хамид стал просить о защите:
— Не бросайте нас, не покидайте хоть до границы, иначе…
— Не волнуйтесь, — обычным своим спокойным тоном сказал посол. — Если ничего не случится с нами, то и вас не дадим в обиду.
— Да продлит аллах вашу жизнь…