Даша. Всем добрый день, господа. Папа, я за вами. Красные ушли, в городе снова господа. Пойдемте ужинать, папа Василий Васильевич. Мадам!
Даша. Мадемуазель!
Василий Васильевич. О, тем более прошу прощения! Мадемуазель, у вашего отца небольшое дельце. Вынужден вас огорчить!
Пищик. Дашенька, здесь Любовь Андреевна, помещица, наша бывшая соседка.
Ты ей приветы еще передавала.
Даша. Что вы говорите, папа! Этот так давно было.
Василий Васильевич. Господин комиссар, нам пора. Берите пример с товарища министра - он уже наверху. Все бы себя так вели - не знали бы мы хлопот в Расее.
Даша. Я пойду с отцом. У него грудная жаба, одышка... Вы не против, подполковник?
Василий Васильевич. Неужели я похож на зверя, мадемуазель?
Даша. Ну, что вы! Как я могу оскорбить вас таким сравнением. (Раневской)
Я провожу папа и вернусь к вам. Двенадцать лет... Мы скоро увидимся, Любовь Андреевна. (Василию Васильевичу) Вы нас проводите, подполковник?
Василий Васильевич, отдав честь, выводит Пищика и Дашу из подвала.
Пауза.
Василий Васильевич возвращается и окидывает всех подозрительным взглядом.
Василий Васильевич. Этот вопрос уладили. Следующим пунктом разберемся с вами - но чуточку позже. Пока, как понимаю, у нас представление. Я уже пообщался актерами. Странные существа. Стоит мне в их присутствии начать чистить дуло пистолета, они дрожат всем телом, прямо как кролики на холоду. Никак не разберешь, то ли комедианствуют, то ли их знобит с перепою, то ли еще какие чувства их наполняют. Вы не знаете, какие?...
Пауза.
Невежливо, господа! Не по-светски!.. Ну, да ладно! Я, пардон, уподобился Господу нашему Богу из машины и ввязался в процесс. Дал указания актерам и актеркам. Их судьбой мы займемся еще позже, чем вашей. Собственно, их судьба вас не должна волновать, как меня - ваша. Как вас моя. Что нам Гекуба, вашу мать!.. Почему меня никто не остановит? Не пристыдит за бранную речь?
Недостоин вашего презрения?... Тем хуже. Тем лучше. Коли не возражаете, смотрите то, что вышло, вместо того, что хочется. Тянет, знаете ли, к декадансу. Автор пьесы, насколько я разумею, сегодня полузабыт, завтра и вовсе канет в Лету со своими пошлыми рассказиками и гнилыми пьесками. А посему то, что мы все сейчас увидим, поименовано мною так: "Неизбывность забвения, или монархическая клоунада в неаполитанском стиле". Аплодисменты, господа!
Занавес открывается.
Занавес открывается. Начинается представление.
(Ближе к завершению слышна беспорядочная стрельба в отдалении. Василий Васильевич жестом приказывает Яше выяснить, что происходит. Яша на цыпочках удаляется.
Орудийный залп. Возвращается Яша и что-то шепчет на ухо Василию Васильевичу.
Тот чуть привстает, потом садится.)
(R II, C)
АКТ 4 Василий Васильевич. Господа, вынужден совсем ненадолго покинуть ваше приятное общество. (Яше) Яков, ты отвечаешь за порядок.
Яша. Василий Васильевич, Бога ради, не оставляйте меня с ними, в темноте и невежестве!
Василий Васильевич. В темноте, да не в обиде, ты хотел сказать? Не падай духом. Тут есть француз. Потренькай с ним, если скучно... Адьё, господа!
Быстро уходит. Яша с сопением передергивает затвор карабина и садится на стул поближе к выходу.
Яша. Епиходов! Тысяча и одно несчастье! Сыграй на гитаре.
Епиходов. Я, конечно, вне всякого сомнения подвержен несчастиям, как солнце - пятнам, но играть соблазнителю моей невесты, это, прошу прощения, как-то в высшей степени.
Яша. (наводит на него карабин) А эта степень как тебе понравится? Играй!
Епиходов. И я когда-то держал под подушкой револьвер. И была у меня, принимая в расчет обстоятельства, мысль им по нужному назначению воспользоваться.
Но парки и прочие высшие духи рассудили иначе...(берет гитару.)
Яша. Ты зря, Епиходов, дуешься. Вольно тебе было шальную девку без присмотра оставлять. Неужели бы я сам на твою деревенскую дуньку позарился?
Епиходов. "Гори, гори, моя звезда! Звезда любви, заветная!" Эх, миллион несчастий! Зря в самый корень источника, в точку, так сказать зрения, я нисколько не скрываю, что бедствия народные являются всего лишь орудием судьбы, обрушенным на меня. Если бы я родился не русским, а, скажем, германцем, то не было бы у нашей полнощной империи нынешних потрясений.
И почему только эта страна и этот, прошу прощения, народ, не догадались с самого начала держаться от меня подальше ... А что, Яша, правда ли говорят, что стихи к романсу сам Верховный правитель в молодости написал?
Яша. Верховного не трожь! Он человек с манерами. При нем Россия предстанет в наиполнейшем ажуре и простираться будет от Амура до самой Пляс Пигаль и Нотр дам... И хватит петь! Это не шансон, а профанация. Пусть лучше Шарлотта фокусы... покажут.
Любовь Андреевна. Так ты тоже, негодник, принял ее за Шарлотту?
Согласна, сходство удивительное, но только при первом взгляде. На самом деле - ничего общего.
Шарлотта. Никаких фокусов. Не желаю.
Яша. Зря! В конце концов, мы с вами, Шарлотта Ивановна, одного поля ягоды. Вам не нравится наше рассейское невежество - по-своему, и мне не нравится - тоже по-своему. Что бы последний раз не повеселить народ - пока Василий Васильевич не вернулся. Его возвращений даже я боюсь, хоть и человек культурный...
Шарлотта. Хорошо! Ты меня уговорил. Любовь Андреевна, вы мне одолжите вашу шаль?
Петя. Шарлотта, не иди на поводу у этого лакея всемирного капитала!
Любовь Андреевна. (подает шаль) Она и фокусы показывает, как наша Шарлотта!
Бывают в жизни совпадения.
Гаев. Люба, это и есть та самая Шарлотта, бывшая гувернантка.
Кретьен. Льюба, увьеряю тьебья, это дьествитьельно Шарлотта Ивановна.
Parol d'honeur!
Любовь Андреевна. Ах, вы мужички! Все вы под старость с ума сходите по женской части. В первой встречной готовы увидеть вертихвосток первой молодости.
Шарлотта подходит к Гаеву и колдует перед ним шалью.
Шарлотта. Ein, zwei, drei! (вынимает из-под шали целехонький кий)
Гаев. Не верю! Боже! (целует кий и плачет от счастья)
Шарлотта. (колдует шалью перед Епиходовым) Ein, zwei, drei! (вынимает из-под шали связку с ключей)
Яша. Что, попался, три тысячи триста тридцать три несчастья!
Шарлотта. (колдуя с шалью перед Яшей) Ein, zwei, drei! (вытаскивает из-под шали карабин и перебрасывает его Пете)
Яша. (мгновенно придя в себя) Так я разве против? Товарищи дорогие! Я душой всегда с вами! Ждал-дожидался возможности перебежать.
Любовь Андреевна. Яша!
Яша. Слушаю-с!.. (растерянно) Товарищи комиссары и командиры, это я по ошибке...
Шарлотта. Сидеть на месте, Dummkopf!
Яша садится и с собачьей преданностью смотрит на Петю. Петя неожиданно переводит карабин на Раневскую.
Петя. Товарищи, вы видите перед собой олицетворение буржуазно-помещичьего класса, упавшего в бездну распада. Он пустил по ветру все, что имел:
состояние, собственность, родину... дочерей!.. Одну довел до монастыря, другую насильно женил на своем... своем...
Любовь Андреевна. Любовнике?
Петя. Я этого не выдержу!.. Обратите внимание с какой легкостью буржуазки и помещицы она произносит это слово!
Любовь Андреевна. Петя, меня удивляет, что ко всем своим обвинениям вы не прибавили, что я утопила своего десятилетнего сына. Кстати, если не ошибаюсь, когда он утонул, вы были у него учителем.
Петя. Важен не факт физической смерти. Да, вы бы и сына продали, прокутили, погубили. Вы давно уже труп, и вокруг вас - разложение, смрад, могилы.