Воронок старается, круто рвётся вперёд. Остаются сзади: окраина города, мост с овражным ручьём, неприютная пустошь, болотце, еловая гарь и большое озимое поле.
В деревне Московке окликают ребят:
— Куда опять ездили, братовьё?
— В город!
— Чего в кулях-то везёте?
— Семена лиственницы и кедра!
— Разве они у нас приживутся?
— А то!
Вороной уносит братьев за крайние избы Московки, где рябовато мерцает залитая светом лесная дорога с двумя колеями от волокуш. Пахнет оттаявшей терпкой корой.
Вокруг, куда взглядом ни кинь, всё знакомое, всё родное. На перелоги, поляны, леса осторожно опустила свои тёплые руки молоденькая весна. Чует эту весну Мишутка и беспричинно смеётся.
— Ты чего? — спрашивает Никита.
— Воздух вкусный!
— А ты знаешь, откуда он?
— Знаю! — сияет Мишутка. — Он из тёплых краёв. Его грачи привезли на крыльях! Вижу! Вижу! Воно их сколь!
Смотрит Мишутка в вечерний прогал весенней дороги. А над прогалом — грачи. Летят и летят.
От шороха крыльев, влажного ветра, проталин и терпкого запаха прели к сердцу Мишутки никнет волнение.
Как это славно, как удивительно хорошо, когда над тобой пролетают весенние птицы!
ВРАЖОК
Мишутке нравится в спорах с отцом одерживать верх. И ещё ему нравится ощущать себя звероловом. Как только паводок в Сухоне унялся, стал умолять:
— Пап, возьми-ко меня с собой! Может, зверя какова сымаю…
О собственном маленьком звере, которого можно кормить и гладить по мягкой шее, Мишутка мечтает с тех пор, как ночами, в сказочных снах, стали являться к нему медведи. Он на них будто ездит верхом. Ребятишки завидуют:
— Нас покатай!
Но Мишутка считает, что это для них опасно.
— Подрастите сперва, — советует. Сам же знай себе ездит на звере — в продовольственный магазин, на почту, на берег реки и даже встречать идущую с пастбища козу.
После таких изумительных снов жизнь Мишутке кажется скучной. Но… пока не выскочит на крыльцо.
Утро! Пахнет молоденькой травкой. С крыльца сами ноги бегут на реку. Там отец. Готовит лодку с мотором, чтоб добраться на ней до кедровых посадок, где станет прореживать молодняк, освобождая его от сорных осинок.
На реке, тесня берега, лежит дремотное солнце. Лучи скользят по кронам елей, по логам и распадкам, сжигая волокна туманов. От опушки соснового бора доносится ранящий крик. Так кричит, попадая в беду, отелившаяся корова.
Мишутка ступает к дощатым мосткам, за ними, скрипя жёстким днищем, качается лодка. Отец запускает мотор. В загорелой руке его узкий кожаный шнур. Дёрг да дёрг — на себя. Пиджак колышется на спине, надувая кривые длинные складки. Воздух взрывается. Рокот, треск, клочья сизого чада. Клочья прыгают по лицу, по залысинам, по разбросанным на большой голове отца светлым соломенным волосам.
— Тебе хорошо, — замечает Мишутка. — Будешь лес разрежать. А мне опять сидеть дома…
Распрямляет отец кряжистую спину: дескать, я тебя понимаю, и сочувствую я тебе, да помочь, однако, не в силах. На груди у отца бинокль. Малый просит:
— Ну-ко дай! Вроде зверя увидел!
Отец снимает бинокль:
— Ну кого? Кого там увидел?
— Лося! Во-о плывёт удалина! Пап! — бинокль в тонких пальчиках сына задёргался вниз да вверх. — А вон и второй! Чутошный-то какой! Как котёнок!
На губах лесника усмешка.
— Третьего-то не видишь?
— Третьего… Нек-ка чего-то… Третий-то, может, уж утонул.
— Ладно, Миша, довольно! — отец швыряет в воду окурок. — Надо будет тебя врачу показать. Пусть проверит твои глаза. А то видишь ты ими как-то неладно.
Мишутка сердится:
— Сам! Сам взгляни, коль не веришь!
Отец послушался. Окуляры привычно ложатся к глазам. На той стороне реки — прошлогодний сухой камыш. Ближе — серая в блёстках вода. Ещё ближе — плывущий куст, а за ним горбоносая морда. Удивился лесник. «В самом деле зверюга. А там и вторая, только впятеро мене». Догадался лесник, что это лосёнок и плывёт он за матерью. Как плывёт? Мордочка то и дело клонится вниз, точно пробует воду: насколько вкусна? «Да ведь он потонет сейчас!» — испугался лесник и почувствовал, как к сердцу его привалила острая жалость.
— Тут меня жди!
Но Мишутка с отцом не согласен. Лезет в лодку.
— Хитрый какой! Кто увидел-то первый?
Лодка, словно вострёный нож, разрезает речное плёсо. Интересуется сын:
— Им чего? Жарко, что ли, в воду-то вдруг полезли?
— От страху жарко всегда бывает.