В глубине покрытого зеленью сруба мрачно блещет вода. От неё отдаёт сонным холодом подземелья. Ведро, гремя колодезной цепью, выбивает глухие всплески и ныряет в чёрный квадрат. По торцам деревянного ворота две железные рукоятки. Попарно крутят ребята. Бронька, как наиболее сильный и ловкий, принимает вёдра с водой. Но вскоре устал. Заставляет сменить себя Гошу. Но и Гоши хватило на три ведра. Обжигает Бронька взглядом Мишутку.
— Теперь ты! — тыкает пальцем в околыш его милицейской фуражки.
Мишутка краснеет. Он самый махонький, самый слабый.
— Да ему не поднять! — усмехается Сано.
Но Мишутка ступает к срубу. Вот и ведро. Оно мерцает сырыми боками, скользит меж ладоней, и так тяжело, что Мишутка не может стронуть его даже с крюка. Поднимает глаза. В них — растерянность и досада.
— Ну кто? Кто говорил? — артачится Сано и бросается смело к ведру. Подтянул его к стенке сруба и давай для чего-то вертеть, точно было оно горячим. До того довертел, что Бронька взмолился:
— Долго ли там? Сымите! Неуж никоторый не может!
— Как не может! — откликнулся юркий Серёга. — Это что для нас? Это не тяжесть.
Его лохматенький чуб наклонился к ведру, руки в стороны разметнулись, закрепляясь на стенках сруба. Пить Серёга совсем не хотел, но стал пить, да с таким наслажденьем, точно пять дней кормили его селёдкой. Напившись, взглянул на державших ворот ребят: как, мол, я, ничего? Убедившись, что ничего, решительно взялся за дужку.
— Это нам хоть бы хнэ! — заверил Серёга и, отделив от крюка ведро, вдруг почувствовал, как оно потащило его в глубину. Ладно, Бронька успел. Перехватил ведро и поставил его на мостки.
— Что? Умаялся?
Серёга заносчиво улыбнулся:
— А может, я понарошке? Может, я представлялся?
Но Броньке сейчас не до спора. По его загорелому лбу крадётся морщинка. Бронька думает над вопросом. А вопрос у ребят один:
— Куда, Варяг, воду-то?
Бронька смотрит на вёдра. Вода светлая в них, будто воздух. Скажи бы, что надо нести в огород поливать капусту и помидоры, — никто бы до вёдер не дотронулся. Потому и отвечает с намёком:
— У нас в огороде кадки. А в кадках рыбка живёт… Мишка, скажи!
— А то! — подтверждает Мишутка, краснея как рак от вранья.
Идут ребята с водой, и каждый завидует Броньке.
Живая рыбка! Это же надо! До чего догадался Варяг! И им бы такую рыбку. Почему бы и нет? Вот посмотрят сейчас у Броньки и у себя заведут.
За крыльцом острокрышего дома большой огород, весь зелёный от рослой ботвы картофеля, моркови и помидоров.
На крючьях вдоль крыши подвешен осиновый жёлоб. Под жёлобом кадки. Перед тем как вылить из вёдер воду, проверяют ребята рыбку: где, какая и быстро ли плавает? Но вместо рыбки в кислой воде жучки-плавунцы, водолюбы и водомерки. Возмутились ребята:
— Это как же, Варяг, омманул?
— Ничего-то не омманул! — разводит руками Бронька. Разводит растерянно, с непониманием. — Была рыбка-та, плавала…
— Давай сказывай сказки!
— Не вру! — отпирается Бронька. — Воно спроси у него! — И глядит с виноватой улыбкой на брата.
Взгляды ребят ожигают Мишутку. Взгляды крапивные, злые, какие бывают во время ссоры. Мишутка ссориться не желает. Мечет глазами туда, сюда и вдруг кивает в сторону бани, на её дощатом князьке сидит откормленный кот.
— Это он! Он рыбку-то слопал! Айда-ко имать!
Бегут ребят наперегонки. Кто бороздкой, кто прямо по грядкам, а Серёга, желая быть обязательно первым, — по аккуратненьким батожкам, по которым тянутся вверх помидорные стебли. Кот дожидаться, понятно, не стал. Царапнул по князьку и стрелой в сухую сурепку, густо росшую на меже.
— Утикал? — растерялись ребята. — Чего теперь-то, Варяг?
— Как чего! — улыбается Бронька. — Побежим на реку! Новой рыбки наловим! Кто за мной?
Все готовы за ним. Но не сразу. Бронька делает жест.
— Только вот чего, — говорит, — забыл, который из вас самый-то расторопный?
Откликается первым Серёга:
— Я, наверно! Меня дома мать даже грабли вон заставляла делать!
— Вот и ладно! — согласен с ним Бронька. — Нам такие умельцы как раз и нужны! Ты, Серёга, нагонишь нас. Воду в кадцы как перельёшь — и нагонишь. Добро?
Серёга готов возмутиться. Впихнув руки в карманы коротких штанов, умоляюще смотрит на Броньку: дескать, я пошутил, никаких граблей я не делал.
Но знать об этом Бронька не хочет. Повернулся к нему спиной, на которой тотчас же тугим пузырём вздулась клетчатая рубаха.
Огородом, кустами и пожней мчится Бронька к реке. Вслед за ним ребятня.