— Тан Тюрон увёл большую часть армии, создав стратегическое построение. Именно поэтому так много выжило. Сейчас же он поддерживает этот барьер, — Альфред указал вверх, где еле видно подёргивалось нечто белёсое.
— И если с ним что-то случится… Он падёт, — догадалась я, останавливаясь перед шатром, куда и привёл капитан.
— Да, — замялся. — Я думаю, что вы единственная, кого он бы хотел видеть, — «напоследок», почему-то про себя добавила я и шагнула внутрь.
Пахло железом, чуть приторной сладостью и смертью. Темно, в воздухе будто какой-то туман. От него было холодно и жарко одновременно. Он будто лип к оголённой коже, стесняя движения и мешая сделать шаг. Один единственный источник света — свеча рядом с импровизированной постелью.
Шаг, сердце перестаёт биться вовсе, уходит куда-то в пятки. Ещё шаг, очертания могучего тела начинают проступать. Ещё один и я понимаю, что простынь, которой укрыт Генерал на самом деле белая, просто вся покрыта черно-алой кровью. Останавливаюсь в метре от мужчины, продолжая смотреть на него. Почему?
Тяжёлое дыхание, испарина, грязное от пыли и крови лицо, покрытое глубокими болезненными морщинами. Ему очень больно. Глаза закрыты, даже зажмурены, будто от этого стало бы легче.
Ноги подкашиваются, и я грузно опускаюсь на колени рядом с мужчиной, привлекая внимание.
— Принцесса? — от этого обращения становится жарко.
Голос. Еле слышный. Хриплый. Болезненный. Чтобы сказать одно слово, понадобилось столько сил. Мужчина повернул голову в мою сторону и улыбнулся. Эта улыбка… Та самая, которую он дарил мне все эти четыре года. Сейчас она чуть подрагивала. Зачем он улыбается? Чтобы показать мне, что с ним все нормально? Что я не должна грустить?
— Тюрон, — выдохнула я и голос дрогнул.
Прикусила губу, пытаясь хоть так сдержать рвущиеся из глаз слезы. Не получилось. Одинокая влага скатилась по щеке и, скользнув по шее, спряталась где-то за воротом.
— Ну-ну, не плачь, — он потянулся вытереть солёную дорожку, но сил не хватило.
Рука опустилась было обратно, но я её перехватила, и сама прижала к своему лицу. Окровавленную, бессильную, израненную. И все равно. Как я могу не быть сейчас рядом?
— Все будет хорошо, обещаю, — всхлипнула я, сжав мужскую ладонь своей здоровой, ведь вторая уже перестала функционировать.
— Конечно будет, — и снова эта ослепительная улыбка, полная боли и немого крика. «Извини, я солгал».
— Я вылечу тебя, как вылечила Эверфольда. Я ведь смогла. И сейчас смогу.
Воодушевилась было я, но, лишь слегка приподняв окровавленную ткань, поняла, что то, что он все ещё жив — это чудо. Следы от когтей, зубов. Они были повсюду. Левая рука выглядела как огрызок. Как и бок. Даже если я смогу…
— Ты тоже… — заметив, что раны, в которых была черная жижа, пузырились, выдохнула я, с ужасом прикрывая рукой рот.
У нас не просто одинаковая магия. Ещё и кровь. Моя и его. Они входят в реакцию с Дьявольской и превращаются в кислоту. Но, если промыть рану, то я смогу!
— Эл, посмотри на меня, — я повиновалась лёгкому жесту и повернулась лицом к мужчине, пытаясь спрятать свой страх и отчаяние за улыбкой. Как это делал он.
— Тюрон, я смогу, — его большой палец скользнул по моей нижней губе, легко очертил подбородок и остановился на скуле, слегка перебирая распущенные волосы кончиками пальцев.
— Эл, все кончено, — отрицательно покачала головой, не желая принимать поражение, даже ничего не попытавшись ещё сделать. — Я знал на что иду. Судьба имени, предсказание Уныния. Все говорило о том, что я умру. Очень скоро. Раньше мне было все равно, ведь умереть героем — это честь. Но сейчас, — его глаза наполнились слезами, что так и не пролились. — Я не хочу оставлять тебя одну.
— Так не оставляй, — и ответом мне снова стала эта улыбка.
— Ты сильная девочка. Сможешь жить дальше, сможешь победить.
— Только без тебя это не имеет смысла, — голос сорвался на крик.
За что? Почему именно он? Сильная девочка? Только ты так считаешь. Только ты мог назвать меня — дочь Богини Жизни с возрастом в несколько тысячелетий, «девочкой». Только ты мог с улыбкой сказать, что я буду жить дальше, понимая, что ты сам скоро умрёшь. Только ты в меня веришь, Тюрон. Только ты.
— Принцесса. Кажется, мы все никак не можем закончить разговор, — усмехнулся мужчина и сморщился от пробившей все тело боли, но, когда я хотела дёрнуться к нему, лёгким жестом остановил.
— Да, как-то звезды все не складываются, — мы оба улыбались, но от этого стало ещё больнее.
Мужчина попытался принять сидячее положение, но лишь скривился и опустился обратно. Я тут же приблизилась и помогла, боясь лишний раз прикоснуться и этим сделать больно. Снова я перед ним на коленях, но уже в последний раз. Мы прощаемся? Никогда не думала, что наша история закончится так. А как же старость? Наша история… Оказалась слишком короткой. И болезненной.