Эта универсальная богиня представлена и в минойском искусстве в виде Божественной Матери, которая с обожанием держит младенца, а символы ее бессмертия – куколка и бабочка – были найдены в минойских могильниках в виде золотых амулетов.
Другой источник, свидетельствующий о минойской вере в загробную жизнь, – греческая литература. Например, у Гомера есть описание загробной жизни в Элисии, не совпадающее с гомеровской же картиной загробной жизни в Гадесе. Мир теней, Аид, воспроизводит в несубстантивированной форме механизм жизни варваров во времена движения племен. Идея же блаженства в Элисии представляет собой развитие идеи народа – мореплавателя о совершенстве мира
[118]. Эллинская традиция сохранила легенду о Зевсе на Крите, хотя очевидно, что это божество отнюдь не тождественно Зевсу-олимнийцу. Этот критский Зевс не похож на предводителя вооруженного отряда, который, штурмом захватив царство, спокойно правит им. Он появляется как новорожденное дитя в окружении нимф, а вскармливают его вольно пасущиеся животные. Причем он не только рождается, но и умирает! Был ли эмблемой его двусторонний топор – религиозный символ, повсеместно распространенный в минойском мире, подобно кресту в христианстве? И не воспроизведены ли его рождение и смерть в рождении и смерти Диониса – фракийского бога, позже отождествленного с богом элевсинских мистерий [119]. Не были ли эти мистерии классической Греции, подобно колдовству в Европе, пережитком общества, исчезнувшего в результате потопа?