— Не зря ведь мне говорили, что только дурак поверит сенаторам, пусть даже и бывшим! — зло прошипел сержант Феникс, самый агрессивный член отряда. — Эти сволочи поняли, что нам не победить, и теперь хотят откупиться от Империи. Клянусь своей печенкой, что в качестве платы отдадут всех нас, а они сами будут сидеть в своих роскошных особняках и смеяться над нами.
— А может, дело в тех чужаках, что сейчас атакуют Внешнее Кольцо?
— Клай, ты, конечно, новичок, многого еще не понимаешь, но включи мозги! Гвардия Гидры атакует исключительно имперские миры, нас же она не трогает. Значит, они тоже хотят свалить Империю.
Остальные члены коммандос поддержали сержанта одобрительным гулом.
— А как же все те слухи о зверствах, что они творят на захваченных мирах? — продолжал стоять на своем Клай.
— Пропаганда, — неожиданно ответила Ферна. — Самая обычная пропаганда. Нет, кое-что, конечно, правда, но многое преувеличено. Я лично разговаривала с некоторыми беженцами, они многое рассказали. Да вы и сами их встречали! Неужели никто из вас с ними не общался? Гвардия Гидры действует, как и любая армия вторжения. Так вели себя и имперцы. Да что там говорить, сколько из наших солдат тоже занимаются не пойми чем?
— Лично мне уже все надоело! — вновь высказался Феникс. — Мы уже второй месяц сидим без дела, а наши «мудрые» руководители хотят нас продать! Я на такое не подписывался! Вы как хотите, а я сваливаю!
— Это дезертирство! — воскликнул Клай.
— Ты шутишь? — удивился сержант. — Довожу до твоего сведения, что мы ими стали ровно в тот момент, когда покинули Империю и присоединились к Альянсу. Но эти скоты не хотят воевать! Они хотят лишь сыто жрать и крепко спать, пока мы дохнем!
— И куда ты пойдешь? — поинтересовался Дискейн.
— Да хоть в ту же Гвардию! Они не боятся крови, не трясутся, мол, «так нельзя, мы так не воюем». Бантовское дерьмо!
— Я согласна с Фениксом, — заявила Ферна. — И я пришла к вам именно затем, чтобы сообщить о своем уходе. Смотреть на этих лицемеров у меня больше сил нет. Я не зову вас с собой, каждый решает сам. Но если Мотма и остальные вступят в переговоры с Империей, то тут я соглашусь с Фениксом — нас продадут, только чтобы сохранить свою шкуру. Нас, остальных, да вообще всех.
Повисла тишина. Бойцы обдумывали слова своего командира. Кто-то молча гладил подбородок. Дискейн достал из ножен вибронож и теперь крутил его в пальцах. Кто-то поплевывал в потолок.
— Когда вы уходите? — наконец раздался вопрос.
— Ну, я поговорила с парочкой пилотов, которые тоже хотят свалить, — призналась Клара. — Они подготовят транспортник, на котором мы свалим после полуночи. Феникс, ты со мной?
— Конечно! — рыкнул сержант.
— Хорошо, — кивнула Ферна. — Тех, кто пойдет с нами, ждем в третьем ангаре. Не опаздывайте. Феникс, пошли со мной, нужно кое-что обсудить.
Капитан и сержант ушли, провожаемые взглядами остальных бойцов. Времени оставалось мало, решать нужно было быстро.
— Как думаешь, Сет, многие пойдут с нами? — спросила Фера.
— Харс и Войтер точно с нами, — ответил Феникс. — Дискейн… Не знаю, он сам себе на уме. Клай — сопляк, у него кишка тонка. Не пойдет. Как бы еще нас не сдал, но я за ним прослежу. На всякий случай.
— Займись этим, — кивнула Клара. — Что с Миллсом? Траутом?
— Думаю, что пойдут, но гарантий дать не могу.
— Хорошо, встретимся в ангаре.
Сержант и капитан пожали друг другу руки, после чего еле слышно прошептали:
— Гидра Доминатус, сестра.
— Гидра Доминатус, брат.
========== Империя ==========
Собравшиеся моффы, генералы и адмиралы нутром ощущали весь тот гнев, что испытывал сейчас Император Палпатин. Талантливый интриган и мастер большой игры, сейчас он полностью отдался воле чувств, не в силах сдержать бушующие эмоции. Впервые на памяти высших офицеров Империи Владыка так себя вел. В каждом его слове звучал гнев, в каждом жесте — смертельная угроза, в каждой новой фразе — обещание самой мучительной смерти.
И лишь немногие улавливали то, что скрывалось за всем этим буйством эмоций — страх. Леденящий, тягучий страх. Впервые правитель огромной Империи познал его и теперь не знал, как с ним совладать. Вся его мощь, все его знания оказались бессильными перед куда более опасной и разрушительной силой.
— Предатель Таркин сполна ответит за свое предательство! — бушевал Палпатин, и стены Сената с трудом выдерживали гнев Владыки Тьмы. — Каждый ублюдок, что переметнулся к врагу, узнает, что такое гнев Империи!
Сенаторы рукоплескали, а военные молчали. Именно им придется принять на себя тот удар, что обрушит на них Гвардия Гидры. Именно им придется отбивать атаки чудовищных кораблей, один вид которых вызывал отвращение даже у самых стойких солдат и офицеров. Именно армии и флоту придется сдерживать орды мутантов, которых Гвардия гнала в авангарде своих атак. И именно армии придется постоянно озираться назад, опасаясь ударов в спину от культистов, что во множестве расплодились по всему пространству Империи Палпатина.
Гром оваций, восторженные крики сенаторов, вопящих о своей поддержке — все сливалось в один чудовищный гомон, от которого очень быстро начинала болеть голова. Во всем этом море эмоций и гвалта выделялся лишь один островок спокойствия, повергающий офицеров в небольшой шок: Дарт Вейдер. Повелитель Тьмы был совершенно спокоен, что чувствовалось даже на расстоянии. Безжалостный ситх хладнокровно, в отличие от своего хозяина, взирал на огромную толпу. Длинные светлые волосы раскинулись по широким плечам, а багрово-желтые глаза не выражали ни единой эмоции. Бывший генерал почившей Республики был спокоен, как море в штиль.
— Такое ощущение, что он доволен происходящим, — еле слышно проговорил адмирал Оззель, взирая на Главкома, стоявшего за левым плечом Императора. Облаченный в черное ситх стоял неподвижно, сжимая пальцы на рукояти сейбера.
— Ерунда, — ответил адмирал Хорст Стрейдж. — Лорд Вейдер прекрасно знает, чем обернется для Империи поражение в войне.
— Тогда почему он бездействует? — поинтересовался Оззель.
— Лорд Вейдер выполняет приказы Императора, — пожал плечами Стрейдж. — Кто знает, что затеял Палпатин?
— Надеюсь, у них действительно есть план, — выдохнув, ответил Кендал Оззель.
В этот момент внимание адмирала приковала к себе платформа, покинувшая свое место и взмывшая вверх. В тот же миг свое внимание к ней устремил и Лорд Вейдер, в то время как Палпатин продолжал произносить речь, будто ничего и не происходило. Сделав полукруг, платформа зависла на месте. На ней замер один человек, в котором Оззель с трудом узнал Бейла Антиллеса с Альдераана. Некогда красивый мужчина менялся прямо на глазах, превращаясь в нечто уродливое и омерзительно. Левый глаз выпал, и его место тут же заняло короткое извивающееся щупальце, истекающее зеленой слизью. Плоть стремительно разбухала, отчего одежда пошла по швам, и в прорехах ткани стало видно деформированное тело альдераанца, покрытое язвами и опухолями.
— За Темных Богов! — Этот булькающий, противный голос никак не мог принадлежать человеку.
Платформа разлетелась на части от мощного взрыва, и вот от Антиллеса осталось лишь облако тошнотворного цвета, которое начало стремительно увеличиваться в размерах. Густые клубы опускались на замерших сенаторов, которые начали захлебываться жестким кашлем.
Замерший от ужаса Оззель мог лишь бессильно наблюдать, как присутствующие умирали в чудовищных муках. Кровь вперемешку со слизью выплескивалась из их ртов, текла из носов и ушей. Плоть сгнивала прямо на глазах изумленных людей, которым повезло оказаться не задетыми смертельным облаком. В мгновение ока Сенат превратился в чудовищное кладбище, на которым раздавались лишь жалобные стоны и предсмертные вопли умирающих. Но уже через пару минут Оззель обнаружил, что кошмар на этом не закончился.
Умершие сенаторы внезапно зашевелились, их конечности судорожно подергивались, когда мертвые начали вставать. Протяжный, полный муки вой огласил своды здания, когда мертвецы обратили свои безжизненные взоры на уцелевших. Море мертвецов качнулось, и вот первые из них двинулись в сторону живых, сваливаясь с платформ и падая вниз. Многочисленные язвы, покрывшие их тела, вскрылись, исторгая бесчисленные рои жирных черных мух, которые взмыли вверх одним огромным уродливым облаком.