— Надевай, — Джеймс кинул мне светлый плащ с капюшоном.
— Мы приехали? Это твой дом?
— Помолчи.
Мне ничего не оставалось, кроме как проглотить обиду. Надеть плащ и выйти из кареты. Упругие струи дождя сразу забарабанили мне по плечам, почувствовала себя такой маленькой во власти стихии. Джеймс стоял на пороге дома, под металлическим округлым козырьком и нетерпеливо стучал кулаком в дверь.
В окнах на втором этаже зажегся свет, и чей-то силуэт появился в проеме, но тут же, впрочем, исчез. Что-то загрохотало, будто человек так спешил, что решил скатиться кубарем с лестницы. Я усмехнулась, мне не известно, к кому мы явились так поздно ночью и зачем, но что-то внутри меня позлорадствовало чужому горю. Капюшон, намокший от дождя навис над глазами и, когда перед нами широко распахнулась дверь, я увидела только полосатые мягкие тапочки.
Мой будущий муж ворвался в дом, отодвинув вышедшего на порог человека в сторону, я зашла следом, низко опустив голову. У самой лестницы на полу лежали печальные черепки вазы, расписные они несли в себе какой-то рисунок, который уже нельзя было восстановить. А вот вазу почему-то стало жалко, кто-то очень талантливый старался, расписывал ее изящными цветами, и какой-то неуклюжий человек взял да и разбил.
Мне стало интересно посмотреть на этого вандала. Я скинула капюшон и с ног до головы прошлась внимательным взглядом по мужчине, хотя скорее старику. Дряблая кожа с большими неприглядными пигментными пятнами, висящая на костях потертая одежда, крючковатый нос и жуткие холодящие душу глаза старого мага. Сколько же ему лет, раз он так выглядит?
— Ты не представишь меня своей юной спутнице? — проскрипел старик.
— Позже, у меня к тебе срочная просьба.
— В таком случае, пройдем ко мне в кабинет, — жестом указал старый маг на дверь под лестницей.
— Пойдем, — Джеймс схватил меня за руку и потащил за собой.
Вопреки моим ожиданиям, комната, в которую вела неприметная дверь, оказалась очень большой. Вдоль стен на полках стояли ряды книг, в углу перевязанные бечевкой лежали какие-то бумаги. Пахло пылью и плесенью. Посредине стоял массивный стол, а рядом с ним кресла с темно-зеленой обивкой. В одном из них развалился Джеймс, во второе рядом присела я. Старик, шаркая, устроился за столом. Излишне худой, он абсолютно не смотрелся на этом месте.
— Мы же можем говорить при ней?
— Это и ее касается, не хочу повторять. Времени нет.
— Что случилось?
— Она – дочь барона Вильямса. Да, та самая Вита Вильямс. Не удивляйся. Ее отец ничего не знает, но у нее сильный магический дар.
Я сидела в кабинете старика и чувствовала, что лишняя. Обо мне говорили так будто меня здесь нет, будто я пустое место, вещь, а ведь информация была очень важной. Такие слова могли бы изменить мою жизнь дома, сделать ее, если не положительной, то хотя бы терпимой. Я слушала, закусив губу и перебирая пальцами. Это же все может исправить!
— Но ведь есть какое-то “но”… Барон Вильямс не стал бы прятать одаренного ребенка, первый бы прискакал сдавать ее в Академию. Что с ней?
— У нее нет метки.
— Как нет? Это невозможно.
— Нет, нигде… я проверял.
Я почувствовала как заливаюсь злым румянцем. Да, проверял. Пришел в поместье, выгнал слуг и заставил меня раздеться. Папенька под дверьми только и повторял, чтоб я слушалась господина. Так вот, что он искал…
— А ты уверен, что у нее есть дар?
— Да! — прорычал Джеймс. — Сам видел. Она создает иллюзии из ничего. В темноте…
Старик уже совсем другими глазами покосился на меня, но и этот взгляд мне не понравился тоже. Он будто говорил, что меня сейчас разложат на столе и разберут по органам. Оказалось неприятно чувствовать себя не просто безвольным животным, но и неспособным дать отпор, даже зубы показать я не могла.
— А от меня ты что хочешь? — старик откинулся на спинку кресла.
— Набей ей татуировку в виде метки.
— Э-э-э… нет. Это незаконно. Меня посадят, даже не посмотрят на возраст и выслугу лет.