— Младшая жрица умоляла не разрушать то, что они так долго строили, не губить людей, но ее братья и сестра будто сошли с ума, они друг за другом обрушивали на мир и его обитателей невероятные силы, и в несколько дней от него остались лишь руины. Жрецы были уверены, что им ничего не грозит, ведь выше них только Отец, который их искренне любит и никогда не посмеет наказать, но они ошиблись.
Даниз как-то грустно улыбнулся и опустил взгляд. Он рассказывал историю чужой жизни, которой могло и не быть вовсе, как собственную.
— “Да постигнет каждый ту кару, которую заслужил”, — сказал тогда Отец и отправил бессмертные души детей в путешествие по реке Забвения, чтобы они похоронили ростки ненависти. Одна лишь младшая жрица металась над руинами любимого мира и горько плакала, теперь она осталась совсем одна, рядом не было любимых братьев и сестры, которые поддерживали ее. Она стала единственной.
Я, заложив пальцем страницу с картиной, закрыла книгу, чтоб прочитать ее название. “Писание” — это слово выглядело уже как-то совсем неправдоподобно, как насмешка что ли, оно означало для меня что-то выдуманное, неестественное, глупое и суеверное.
— Отец видел, как расстроена его дочь, — продолжил Даниз, — и сказал ей: “Теперь будущее в твоих руках, ты станешь Богиней”. Он тоже оставил ее. Она принялась выстраивать очередной порядок — осветила силой все обломки, все закоулки и щели, все горы и моря, каждую душу, которая болталась в безжизненном пространстве. И тогда восстала из пепла новая реальность, в которой мы сейчас живем.
Даниз вдруг остановил интересный, почти фантастический рассказ и пристально посмотрел нам в глаза. Сначала Айре, потом мне, а затем устремил взгляд на сидящего в отдалении Лорена. Даниз выглядел очень серьезным.
— Я так понимаю, — он усмехнулся и неловко почесал в затылке, — вы не прониклись. И очень между прочим зря! То, что я сейчас вам рассказал – часть из Писания, которое было создано со слов самой Богини ее верными Девами.
— В смысле “со слов самой Богини”? — спросила я, настолько абсурдным мне показалось то, что начал говорить Даниз.
— Что в прошлом мире, что в нашем, — Даниз развел руки в стороны, — Богиня не есть существо эфемерное или неосязаемое, она просто человек другого порядка силы, существующая в нескольких измерениях одинаково удачно и материально. Поэтому то, что сейчас называется божественным Писанием, скорее является мемуарами поразительно сильного мага.
Даниз указал на книгу на наших столах.
— Она способна жить не просто веками, как например, привычные нам маги, но тысячи или даже десятки тысяч лет. Такими же сильными магами, например, были ее братья и сестра, которые ранее обладали силой одного из элементалей, но из-за греха разрушения сущность иного порядка, уже действительно эфемерная и недостижимая — так называемый в Писании Отец — обрекает их на очень длительное заключение (кто-то даже считает, что бесконечное) в пространство замкнутого зацикленного существования.
Очень художественный рассказ неожиданно приобрел конкретику, а суеверия превратились в неизвестную ранее историческую гипотезу. Даниз сейчас стал похож на ученого-мага, который многие годы трудился над архивными документами и артефактами, чтобы сейчас с уверенностью говорить нам об этом исследовании.
— Таким образом, истории, которые со временем переходят в разряд баек, сказок, легенд и мифов, об этой семье считать таковыми не следует. Многие видные ученые уверены, что в Писание необходимо верить и разумно опасаться повторения. Так как бесконечное заключение магов высшего порядка силы невозможно, а значит рано или поздно они вернуться. И есть восьмидесяти процентная вероятность, что реальность вновь будет на грани уничтожения.
— Но почему? Они же прошли по реке Забвения, чтоб искоренить ненависть и зависть, а значит должны были забыть о них, соответственно не испытывать прежнего предубеждения, — спросила Айра, которая только что неспешно пролистывала книгу, пару раз цепляясь взглядом за какие-то слова или рисунки.