— Ой, солнышко, да у тебя он тоже будет. Основы общей магии всем преподаются на первом-то курсе, а в конце года экзамен. У темных — там, конечно, побольше предметов. Занятой он у нас.
Я слегка приподняла бровь. Год? Опять все упирается в этот короткий срок. Но все студенты, поступившие по результатам вступительных испытаний, изучали общую магию еще дома, а я нет. Это значит, что у меня становиться еще меньше шансов повернуть ситуацию в свою пользу и проучиться все пять лет в Академии.
Я тут же вскочила. Неуемная жажда деятельности захватила меня, захотелось побежать и найти все книги, которые могли бы мне рассказать об основах общей магии, но я поймала себя на мысли, что совершенно не знаю, где находится библиотека.
Тут Ирдис отложил чашку и галантно подхватил меня под руку. Мы вышли на крыльцо. Комендант повел меня по замковой площади в обход зданий близнецов. Я уже знала, со слов того же коменданта, что в одном из них была столовая, где утром подавали очень вкусный омлет, а над ней был банкетный и актовый зал. В соседнем же были апартаменты преподавателей, многие из которых тоже еще не приехали в стены Академии, наслаждаясь последними днями летнего отдыха.
Ирдис на голову был ниже, и мне пришлось сильно согнуться в его сторону, чтоб не тянут старика. Так, я, странно пригибаясь, и он, слегка прихрамывая, добрели под недоумевающими взглядами студентов до знакомого крыльца. Я поморщилась, показалось, что это какая-то ошибка, ведь здесь административный корпус, но выяснилось, что магическая библиотека находилась именно там, в подземных этажах стены между башнями факультета Огня и Земли.
Пыльная лестница винтом спускалась вниз. А я вертела головой из стороны в сторону: вот все-таки где прятались кошмары и страшилки про этот замок. Пауки спешно перебирали лапками, когда бежали с паутины, которую я задевала головой или факелом. Да! Мне дали настоящий факел с пламенем, правда он был зачарован и поэтому вовсе не чадил едким дымом, но все же огонь был настоящий: освещал и грел, только будто был заперт под пленкой.
— Это специальный огонь, он не разрушает охранные заклинания, — с доброй насмешкой говорил Ирдис. — И не опалит того, кто несет его, не сожжет половину библиотеки. Почему-то мне кажеться, что если это произойдет, то ректор не будет рад, — комендант покосился на меня с лукавой усмешкой, наблюдая как я подношу танцующее на деревяшке пламя к высохшему от недостатка влаги мху.
Я сразу постыдилась и перестала экспериментировать. Мало ли, а вдруг там есть инструкция по эксплуатации артефакта, а я нарушу ее какой-нибудь пункт? Например, “категорически запрещено подносить артефакт к определенным видам мха (список прилагается) под углом в сорок пять градусов” (или еще какая заморочка). А не то, вспыхнет алое всепожирающее пламя, разрушающее на пути все сущее.
Я внезапно ощутила онемение в пальцах. Выпавший из рук факел покатился по ступенькам, ударяясь о них и перепрыгивая, разбрасывая искры во все стороны. Они падали на каменный пол и стены, но ничего не происходило. А в это время в голове у меня разгорался пожар.
Крики людей, тела которых терзал огонь, звон пожарных колоколов, испуганное ржание лошадей. Они резко, прямо у меня перед лицом вздымаются на дыбы, перебирая копытами в воздухе. Суета и страх лавиной накрывают мое сознания, я сама начинаю метаться в видении, хватаюсь за бесполезные вещи, которые почему-то мне были дороги, хотя я уверена, что никогда их не видела. Детский голос пронзительно разрывает гул, слипшийся в один невыносимый звук.
— Мама! — и сердце опрокидывается внутри, делает кульбит и я уже бегу, не разбирая дороги. Едкий дым заползает в глаза и нос, но я упрямо пробираюсь вперед. Надо мной с треском полыхают балки какого-то деревянного строения, с грохотом валятся у меня за спиной, обдавая жаром голые лодыжки. Я похоже выбежала в ночь босиком и сейчас уже почти не чувствовала боли от страха за собственную дочь.
И вдруг ее звонкий, порой срывающийся на визг голос оборвался, ведь с шумом упала еще одна балка, прямо на моих глазах погребая под собой маленькое тело. Я замерла. Трещали кругом объятые пламенем доски. В небо поднимался столб черного дыма. С моих губ слетели слова молитвы, которую давно в детстве мне рассказала моя мать.