- Это отвратительно! Не смей более звать так в моем присутствии это стирикское отродье!
- Как пожелаешь, Возлюбленный, - смиренно ответила Ксанетия, опуская голову. Но тут же вздернула подбородок, и ее внутренний свет засиял ярче. Однако будет сие угодно тебе или нет, но в глубине души своей буду я по-прежнему звать ее сестрой!
- Ты готов выслушать нас, Эдемус? - осведомилась Афраэль. - Или тебе нужно еще пару столетий, чтобы всласть побиться в истерике?
- Ты наглая девчонка, Афраэль! - обвиняюще бросил он.
- Знаю. Это и делает меня такой обаятельной. Ты хотя бы знаешь, что Киргон стремится заполучить Беллиом? Или ты так долго играл в салочки со звездами, что уже понятия не имеешь, что творится в мире?
- Веди себя прилично, - строго сказала ей Сефрения.
- Он мне надоел. Вот уже десять тысяч лет он лелеет свою ненависть у груди, как больного кутенка. - Богиня-Дитя критически оглядела нестерпимо сияющего бога дэльфов. - Кстати, Эдемус, весь этот фейерверк не производит на меня ни малейшего впечатления. Я и сама бы могла такое устроить, да только мне лень.
Эдемус вспыхнул еще ярче, и его оранжево-красный искристый ореол почернел.
- Как занудно, - вздохнула Афраэль. - Извини, Ксанетия, но мы попросту зря тратим здесь время. Беллиому и мне придется управляться с Клаалем собственными силами. Твой занудный бог и так ничем не сумел бы нам помочь.
- Клааль?! - воскликнул Эдемус.
- Что, мне удалось завладеть твоим вниманием? - Афраэль хихикнула. Теперь ты меня выслушаешь?
- Кто сотворил сие? Кто вновь призвал в мир Клааля?
- Ну уж во всяком случае не я. Дела Киргона как будто шли на лад, и тут Анакха нанес ему поражение. Ты же знаешь, как Киргон любит проигрывать, вот он и начал нарушать правила. Ну как, согласишься нам помочь или еще сотню эпох будешь сидеть в сторонке и дуться? Давай, Эдемус, думай побыстрее! - прибавила она, нетерпеливо пощелкивая пальцами. - Решайся, не медли. У меня, знаешь ли, времени в обрез.
- С чего это вы решили, будто я нуждаюсь в людях? - осведомился Нарстил, тощий, почти скелетообразный арджунец с жилистыми руками и впалыми щеками. Он восседал за столом под раскидистым деревом посреди разбойничьего лагеря в глубине арджунских джунглей.
- Ты занимаешься рискованным делом, - пожал плечами Кааладор, оглядывая лагерь. - Ты воруешь мебель, ковры и гобелены. Это значит, что ты устраиваешь налеты на деревни и уединенные поместья. Тебе оказывают сопротивления, а стало быть, всякий раз не обходится без ранений и смертей. Половина твоих людей ходит сейчас с повязками, и наверняка после каждого дела ты оставляешь за собой пару-тройку мертвецов. Вожак разбойников всегда нуждается в людях.
- Только не сейчас.
- Это я могу устроить, - зловеще заверил его Бевьер, мелодраматически проводя большим пальцем по лезвию локабера.
- Послушай, Нарстил, - продолжал Кааладор примирительным тоном, - мы ведь видели твоих ребят. Будь откровенен - ты набрал в шайку местных лоботрясов, которые попались на воровстве кур либо угнали у кого-то коз. Тебе чертовски недостает опытных людей, а мы как раз из таких. Твои лоботрясы выхваляются друг перед другом, изо всех сил стараясь выглядеть опасными бандитами, но на самом деле убийство у них не в крови, и потому-то они попадают в беду, едва начинается драка. Для нас убийства - дело привычное. Это наш хлеб. Твоим юнцам еще нужно друг другу что-то доказывать, а нам - нет. Ордей знает, чего мы стоим, - иначе бы он не написал тебе этого письма. - Глаза Кааладора слегка сузились. - Поверь мне, Нарстил, всем нам будет жить намного проще, если мы будем работать на тебя, а не откроем свою лавочку по соседству.
Нарстил явно потерял часть своей самоуверенности.
- Я подумаю, - сказал он.
- Валяй. И не помышляй о том, чтобы устранить конкуренцию в зародыше. Твои молокососы с этим не справятся, а вот мне придется всерьез на тебя обидеться.
- Прекрати немедленно! - шикнула Сефрения на сестру, когда они вчетвером шли по крытым улицам Дэльфиуса к дому Кедона.
- А Эдемус это делает, - огрызнулась Афраэль.
- Это его город и его народ. В гостях так поступать невежливо.
Ксанетия бросила на них озадаченный взгляд.
- Моя сестричка пускает пыль в глаза, - пояснила Сефрения.
- Вовсе нет! - фыркнула Афраэль.
- Вовсе да, Афраэль, и мы обе хорошо это знаем. Мы и раньше не раз спорили об этом. Прекрати, говорю!
- Я что-то ничего не понимаю, - созналась Ксанетия.
- Это потому, что ты привыкла ощущать ее присутствие, сестра, - устало пояснила Сефрения. - Она не должна так открыто щеголять своей божественной сутью, когда находится среди приверженцев другого бога. Это в высшей степени невоспитанно, и она это знает, а делает так лишь затем, чтобы позлить Эдемуса. Удивляюсь, как это еще она не сравняла с землей весь город или не подожгла солому на крышах излучением своей божественной сути.
- Ты говоришь отвратительные вещи, Сефрения! - упрекнула ее Афраэль.
- Так веди себя прилично.
- Не буду. Эдемусу можно, а мне нет?
Сефрения вздохнула, закатив глаза.
Они вошли в южное крыло огромного города-дома, который представлял собой Дэльфиус, и по тускло освещенному коридору подошли к дверям жилища Кедона. Анари ожидал их, и на его древнем лице было написано изумление. Когда слепящий свет, бывший Эдемусом, приблизился к нему, он упал на колени, однако его бог потускнел, принял человеческий облик и с сердечностью помог старику подняться.
- В сем нет необходимости, старый мой друг, - проговорил он.
- Послушай, Эдемус, - воскликнула Афраэль, - да ты же красавец! И к чему было скрывать от нас этакую красоту в пятне света?
Слабая усмешка промелькнула на вечно юном лице бога дэльфов.
- Не пытайся обольстить меня сладкими речами, Афраэль. Хорошо ведом мне твой нрав и ведомы твои уловки. Не так легко будет тебе уловить меня в свои тенета.
- В самом деле? Однако же ты уже уловлен, Эдемус. Ныне я лишь играю с тобой, не более. Сердце твое давно уже в моей руке. Настанет время, когда я сожму его, и ты станешь всецело моим. - И Богиня-Дитя рассмеялась звонким серебристым смехом. - Впрочем, кузен, это наше с тобой личное дело. Сейчас у нас достаточно иных хлопот.