Джарьян-некромант и сам смахивал на оживший труп - тощий как скелет стирик с глубоко запавшими глазами. От него исходил затхлый смрад могилы. Как и других пленных стириков, его заковали в цепи и поместили под бдительную охрану рыцарей церкви, искушенных в отражении стирикских заклятий.
Стылые давящие сумерки опускались на лагерь неподалеку от развалин Тзады, когда Спархок и его друзья наконец решили допросить пленников. Тролли-Боги твердой рукой укротили своих приверженцев, когда оргия насыщения на поле боя вдруг прекратилась, и теперь тролли сгрудились на лугу у большого костра, в нескольких милях от лагеря. Судя по всему, они были заняты отправлением какого-то религиозного обряда.
- Действуй как при обычном допросе, Бевьер, - негромко сказал Спархок смуглокожему арсианцу, когда перед ними поставили Джарьяна. - Задавай не относящиеся к делу вопросы, покуда Ксанетия не подаст знак, что выпотрошила его дочиста.
Бевьер кивнул.
- Я могу тянуть время столько, сколько тебе понадобится, Спархок. Давай-ка начнем.
Ослепительно-белый плащ, на котором играли багровые отблески огня, придавал сэру Бевьеру вид настоящего церковника, и арсианец подчеркнул это впечатление, предварив допрос продолжительной молитвой. Затем он приступил к делу.
Джарьян отвечал на вопросы немногословно, гулким голосом, который, казалось, исходил из недр подземелья. Бевьер как будто не замечал угрюмости пленника. Он вел допрос излишне подробно, даже дотошно, и это впечатление подчеркивали шерстяные перчатки с обрезанными пальцами, какие носят в холода писцы и школяры. Он часто повторялся, перефразируя уже заданные прежде вопросы, а затем с торжеством указывая на несоответствия в ответах пленника.
Единственным исключением в немногословии и сдержанности Джарьяна был поток брани и проклятий, обрушенный им на голову Заласты - и Киргона, - которые бросили его одного на этом негостеприимном поле.
- Бевьер говорит точь-в-точь как законник, - едва слышно прошептал Келтэн Спархоку. - Терпеть не могу законников!
- Он делает это намеренно, - отозвался Спархок. - Законники любят задавать заковыристые вопросы, и Джарьяну это хорошо известно. Бевьер вынуждает его все время думать о том, что он пытается от нас скрыть, а это только на руку Ксанетии. Похоже, мы недооценивали Бевьера.
- Все дело в молитвах, - глубокомысленно пояснил Келтэн. - Когда человек все время молится, его трудно принимать всерьез.
- Мы рыцари церкви, Келтэн, - члены религиозных орденов.
- Ну и что?
- В разуме своем он скорее мертв, нежели жив, - говорила Ксанетия позднее, когда все они собрались возле одного из больших костров, разведенных атанами, чтобы отогнать пронизывающий холод. Лицо анары и одеяние из небеленой шерсти заливал алый отсвет огня.
- Мы были правы? - спросил Тиниен. - Киргон действительно усиливает чары Джарьяна, чтобы он мог оживлять целые армии?
- Истинно так, - ответила она.
- А этот приступ ненависти к Заласте был искренним? - спросил Вэнион.
- Весьма искренним, мой лорд. Джарьян и его приятели все более недовольны главенством Заласты. Не ждут они ни грана истинного товарищества от своего предводителя. Единства между ними более нет, и всякий стремится урвать себе поболе благ от сомнительного сего союза. Сильнее же всего алчет втайне каждый в одиночку завладеть Беллиомом.
- Разлад среди врагов нам только на руку, - заметил Вэнион, - однако нам не стоит упускать из виду возможности того, что после нынешних событий они снова придут к согласию. Удалось тебе, анара, узнать, каким может быть их следующий ход?
- Нет, лорд Вэнион. Никоим образом не были они готовы к такому повороту событий. Есть, однако, в разуме Джарьяна одна внятная мысль, коя указывает на немалую опасность. Отступники, что окружают Заласту, все, как один, страшатся Кизату из Эсоса, ибо среди них только он искушен в земохской магии и он один в силах проникнуть за дверь в преисподнюю, коя была открыта Азешем. Непостижимые ужасы таятся за сей дверью, и мыслит Джарьян, что, поскольку до сих пор все их замыслы неизменно шли прахом, в отчаянии может Киргон повелеть Кизате отвратительным своим искусством призвать в мир порождения тьмы, дабы обратить их против нас. Вэнион мрачно кивнул.
- Как подействовал на них недавний Праздник Урожая? - с интересом спросил Телэн.
- Сие событие нанесло им тягчайший удар, - ответила Ксанетия. - Весьма полагались они на тех, что ныне мертвы.
- Стрейджен будет счастлив узнать об этом. Для чего им нужны были все эти шпионы и доносчики?
- Поскольку нет у них силы, кою можно противопоставить атанам, замышляли Заласта и его подручные использовать тайных соглядатаев министерства внутренних дел, дабы убивать тамульских чиновников в различных провинциях Империи и тем внести разлад в действия правительства.
- Тебе бы стоило взять это на заметку, Спархок, - вставил Келтэн.
- Вот как?
- Император Сарабиан, одобряя план Стрейджена, мучился угрызениями совести. Ему наверняка станет легче, если он узнает, что Стрейджен на самом деле только опередил наших врагов. Если б он не убил их прихвостней, они перебили бы имперских чиновников.
- Это весьма шаткая моральная почва, Келтэн, - с неодобрением заметил Бевьер.
- Знаю, - согласился Келтэн. - Потому-то на ней и не стоит обосновываться.
Наутро небо было пасмурным, густые тучи, набежавшие с запада, заволокли его серой клубящейся пеленой. Поскольку стояла поздняя осень, да еще они оказались так далеко к северу, чудилось, что солнце восходит чуть ли не на юге, зажигая неистовым оранжевым пламенем небо над стеной Беллиома и робко выглядывая из-за нее, чтобы тронуть мазками багрового света колышущиеся чрева тяжелых туч.
Лагерные костры словно выцвели и съежились, бессильные справиться со всевластным холодом, царившим здесь, на макушке мира, и рыцари и их союзники кутались в меховые плащи и теснились поближе к огню.
Далеко на юге раскатился глухой рокот, и в небе заплясали вспышки бледного призрачного света.
- Гром? - не веря собственным ушам, спросил Келтэн у Улафа. - Но ведь сейчас неподходящее время года для грозы.
- Бывает, - пожал плечами Улаф. - Я как-то к северу от Хейда попал в грозу вперемежку с метелью. Незабываемое впечатление.