- Понятия не имею. Впрочем, ты можешь спросить барона Парока.
- Вряд ли он будет склонен к беседе. - Улаф поскреб обросшую бородой щеку. - Все-таки я сбрею эту бороду, а если Герде это не придется по вкусу - тем хуже для него. - Тут он вспомнил, о чем хотел расспросить своего косматого спутника. - Блокв! - позвал он.
- Что, У-лав?
- Нам грустно, что след ведет нас в земли солнца, где ты будешь страдать от жары.
- Я не буду страдать от жары, У-лав. В He-Времени нет ни жары, ни холода.
Улаф удивленно воззрился на тролля.
- Ты уверен? - недоверчиво спросил он.
- Ты чувствуешь жару? - просто спросил Блокв.
- Нет, - признался Улаф, - не чувствую. Я думал... - Он сдвинул брови, прикидывая, как бы лучше облечь следующий вопрос в слова тролличьего языка. Мы были далеко на севере, когда ты и другие из твоей стаи съели детей Киргона, что были мертвые и не-мертвые.
- Да. Это было к северу отсюда.
- Потом Гхномб поместил тебя и твою стаю в He-Время.
- Верно.
- Потом Гхворг повел вас в земли солнца.
- Да.
- И это не причинило вам боли?
- Нет. Боль причинило то, что было не так, как должно быть.
- А что было не так, как должно быть?
- Все тролли были в одной стае. Так не должно быть. Нельзя, чтоб были такие большие стаи. Так хуже охотиться. - Блокв потер тяжелой лапой косматую физиономию. - Мы не охотились так в Стране Троллей, где мы должны быть. Я думал, что разум Гхворга был болен, когда он пришел к нам и велел перейти лед-который-не-тает и прийти сюда. Это сделал не Гхворг. Это был Киргон. Киргон принял вид Гхворга и говорил его голосом. Это мой разум был болен. Я должен был понять, что это не Гхворг.
- Так тебе причиняет боль то, что все тролли в одной стае?
- Много боли, У-лав. Я не люблю, когда что-то не так, как должно быть. Я знаю Грика много снегов. В Стране Троллей его стая охотится рядом с моей стаей. Я не люблю Грика. Два последних снега я хотел убить его. Гхворг не позволит мне убить его. Это причиняет мне боль.
- Так будет не всегда, Блокв, - утешил его Улаф. - Когда мы убьем всех детей Киргона, боги вернут троллей в Страну Троллей. Тогда все будет так, как должно быть.
- Я буду рад этому. Я очень хочу убить Грика. - И с этими словами Блокв горестно заковылял вперед.
- К чему ты повел этот разговор? - спросил Тиниен.
- Пока не знаю, - честно признался Улаф. - Я пытаюсь что-то нащупать. Я знаю, что оно совсем рядом, но никак не могу ухватить его.
- Что ж, будем надеяться, что Троллям-Богам удастся сдержать человекоубийственные порывы своих детей, - с чувством заметил Тиниен.
- Троллеубийственные, - поправил Улаф.
- Что?
- Ты сказал: "человекоубийственные порывы". Блокв мечтает убить Грика. Грик - тролль. Стало быть, правильнее сказать - "троллеубийственные".
- Улаф, но это же просто игра слов!
- Ну и что? - отозвался Улаф со слегка оскорбленным видом. - Главное правильно выразиться.
На следующий день, когда Афраэль вернулась из Сарны, было еще довольно рано. Небо на востоке уже осветилось бледным предвестием дня, хотя на западе еще маячила луна.
Спархоку и Ксанетии пришлось ждать не более получаса, прежде чем они услышали знакомые переливы свирели, донесшиеся из темной глубины леса.
- Быстро ты обернулась, - сказал Спархок, когда Богиня-Дитя присоединилась к ним.
- Сарна ведь не на другом конце континента, - отвечала она. - Я всех разместила. - Афраэль улыбнулась. - Вэнион просто несносен. Когда я уходила, он как раз уговаривал Сефрению лечь в постель.
- Она еще недавно была при смерти, Афраэль, - напомнил ей Спархок.
- А теперь - уже нет, и ей нужно быть на ногах и как можно больше двигаться. Отвернитесь.
Ксанетия озадаченно взглянула на Богиню-Дитя.
- Это одна из ее причуд, - пояснил Спархок. - Она не любит преображаться на глазах у людей. Не забудь на этот раз одежду, Афраэль. Не будем оскорблять чувства анары.
- Ой, Спархок, ты такой зануда. А теперь будьте добры отвернуться.
Это заняло лишь несколько мгновений.
- Все в порядке, - сказала Афраэль, и они повернулись. Спархок отметил, что богиня вновь облачилась в одеяние из белого атласа.
- Ты так прекрасна, Божественная, что немыслимо выразить сие словами, сказала Ксанетия. Афраэль пожала плечами.
- Я много плутую. Ты доверяешь мне, анара?
- Всею своею жизнью, Божественная Афраэль.
- Спархок, я надеюсь, ты возьмешь это на заметку.
- Как ты собираешься заглушить шум своих действий, чтобы скрыть его от Заласты?
- Никак. С нами будет Ксанетия, а ее присутствие заглушит что угодно.
- Я об этом как-то не подумал, - сознался он.
- Так вот, анара, - начала объяснять Афраэль, - сейчас мы все возьмемся за руки и поднимемся в воздух. Вниз лучше не смотреть. Как только мы поднимемся над вершинами гор, мы полетим. Ты не почувствуешь ни движения, ни ветра. Просто держись за мою руку и старайся думать о чем-нибудь постороннем. Это не займет много времени. - Она прищурилась, взглянув на небо на востоке. - Пора. Я хочу добраться до Натайоса и найти укромное место, прежде чем зашевелятся солдаты Скарпы. - Афраэль протянула руки, и Спархок и Ксанетия взялись за них.
Спархок собрался с силами и смотрел, как земля стремительно уходит из-под ног, - они поднимались все выше к рассветному небу.
- Спархок, ты слишком сильно жмешь мне руку, - сказала Афраэль.
- Извини. Я еще не совсем привык. - Он поглядел на Ксанетию. Анара, охваченная сиянием, являла собой воплощение безмятежности.
- Мир прекрасен, - сказала она негромко, с оттенком удивления в голосе.
- Да, если подняться так высоко, что перестаешь замечать его уродство. Афраэль улыбнулась. - Я часто поднимаюсь в воздух, чтобы поразмыслить о том о сем. Здесь меня уж точно никто не побеспокоит.
Она определила направление по только что взошедшему солнцу, которое стремительно поднималось все выше вместе с ними, повернулась лицом строго на юго-восток и едва заметно кивнула.
Земля под ними стремительно заскользила назад и так же стремительно уменьшалась.
- Сдается мне, сей способ странствовать весьма приятен, - заметила Ксанетия.
- Мне он всегда нравился, - согласилась Афраэль. - Это намного лучше, чем трястись на спине лошади.
Они летели на юго-восток, окутанные странной, почти чародейской тишиной.