Уже на закате жизни, Потемкин чуть было не утратил власть, не совладав с очередным увлечением императрицы, Платоном Зубовым. Тот, как мог, вредил Потемкину. А после смерти князя настроил Екатерину против покойного мужа и первым, еще до взбалмошного Павла, стал разрушать результаты потемкинских проектов.
Главным из которых была экспансия России на юг.
Даже удивительно, как человек, запомнившийся современникам одними лишь чудачествами — бриллиантовым пуговицам на камзоле; шляпе, отягощенной драгоценностями настолько, что ее за Потемкиным носил адъютант; необъяснимым приступам меланхолии — имел в жизни столь четко осознанную и, главное неукоснительно реализуемую «генеральную идею». Потемкин страстно желал овладеть Крымом и Северным Причерноморьем, уничтожить Турцию и возложить корону возрожденной Византии на голову одного из внуков Екатерины — цесаревича Константина.
Реалии
Правда, забраться так далеко Потемкину и Екатерине, воодушевленной проектом экс–фаворита, удалось только в мечтах. В реалии дело ограничилось «лишь» выходом к Черному морю.
Но это было великая победа. Страна присоединила территорию размером с крупное европейское государство, получила Черноморский флот и новые города, ставшие промышленными, административными и культурными центрами. Но не стоит забывать, Потемкин действовал (отчасти) и в собственных интересах. Ведь значительная часть края составляла его личные владения. И эта двойственность не могла, не сказаться на поступках Потемкина.
Но об этом позднее.
Пока надо упомянуть другие деяния князя.
В июне 1775 г. стараниями Григория Потемкина была упразднена Запорожская Сечь, и положено начало запорожскому казачьему войску, подвластному российской короне. К сему факту можно относиться по–всякому. Но с позиций государственных шаг был более чем оправдан. О чем свидетельствуют цифры. По официальным данным на территории Запорожской Сечи до 1775 г. проживало около 100 тысяч человек. После смерти Потемкина население края увеличилось в восемь раз. Большая часть новых жителей прибыла из Левобережной Украины и из российского Нечерноземья. В крае освоились и десятки тысяч иностранцев — евреи, немцы, французы, итальянцы, шведы, албанцы и другие народы.
Кроме строительства городов Потемкин прославился и созданием одиозных «потемкинских деревень».
Принято считать, что Потемкин в действительности почти ничего не строил, а императрице показывал декоративные деревни, даже переводил с места на место толпы крестьян. Поговаривали даже, что по пути движения императрицы по Днепру каждый день перегоняли с места на место одно и то же стадо скота.
На самом деле путешествием по «Полуденному краю», предпринятым в 1787 г., Екатерина осталась довольна. Более того, поездка эта стала триумфом и самой императрицы, и демонстрацией возросшего имперского могущества.
Легенда же о «потемкинских деревнях» появилась в журнале «Минерва», и не в России, а в немецком городе Гамбурге, уже после смерти Потемкина и Екатерины, в 1797 — 1800 г. Автором ее был саксонский дипломат в Петербурге Георг Адольф фон Гельбиг, один из самых главных недоброжелателей светлейшего и императрицы. Историк профессор Александр Брикнер в XIX веке писал, что Гельбиг «сильно предубежден против императрицы и её друга и сотрудника».
Книгу Гельбига, изображавшую все сделанное Потемкиным в России в негативном свете, перевели на многие европейские языки (немецкий, голландский, французский, английский, русский). В России книгу Гельбига запретили, но она распространилась в рукописных списках.
Взгляд сегодняшний
Сегодняшние экономисты, анализируя бурную деятельность сиятельного князя, находят ее достойной всяческого примера.
Потёмкин проводил линию на поощрение трудовой иммиграции, самозанятость, ускоренное освоение дееспособным населением пустующих земель Юга России. Условия жизни и работы здесь для крестьян и заводского люда были более свободными, чем в большинстве регионов империи.
На политику Потёмкина, по мнению ряда аналитиков, реально повлияли лозунги крестьянских войн и манифесты Емельяна Пугачёва, требовавшего, в частности, большей экономической, поселенческой и конфессиональной самостоятельности населения. Но надо отдать должное и последовательности генерал–губернатора Новороссии. Он не ограничивался полумерами и превратил подвластную ему территорию — в современном представлении — в особую экономическую зону.