- Прорвались, - шепнул он и подмигнул.
До Драконьего горла домчались, как на крыльях. Впрочем, так оно и было. Подхлестываемый возницей нюкт парил по воздуху, точно быстрокрылый почтовый дракон. Под его черным брюхом быстро проплывали внизу огромные горы, укрытые снегами. Хребты тянулись налево и направо, на север и на юг, на восток и на запад. Казалось, им нет конца и края. Но вот, впереди показалось узкое ущелье, проход в которое был завален сугробами. Высокие скалы вставали по краям ущелья, точно стены в длинном коридоре. Нюкт, впряженный в повозку, влетел прямо в этот коридор, и повозка помчалась над ущельем по воздуху. Миновав Драконье горло, нюкт вывез путников, сидевших в повозке, на открытое плато, где у подножья горы ютилась маленькая деревушка. Она почти до самых крыш была скрыта в снегах. Эта деревня называлась Армила, и в ней начиналась дорога на гору Ар. Там, в замке Аструма, находилась школа волшебства под руководством мудрой чародейки Арлы Кан. И там, как очень надеялся Элиа, его ждал беглый чародей, его дядя Гвендаль. Ждал, чтобы все объяснить и снять с себя все подозрения и обвинения.
Дорога в Аструму проходила прямо по склону горы и представляла собой крутую каменную лестницу со стертыми от времени ступенями. Она тянулась до самых ворот замка, но подняться по ней можно было лишь летом. Зимой школа волшебства была практически отрезана от окружающего мира. Чародеи, жившие в ней, лишь изредка пользовались подъемником для доставки продовольствия или для редких визитов в Армилу.
- И как мы туда долезем? - проворчал Ронф, глядя на заснеженные склоны горы Ар, когда воздушная повозка остановилась в деревне.
Нос у него покраснел, он зябко кутался в воротник своей куньей накидки. Элиа и Кадо тоже окоченели на ледяном ветру во время полета высоко над землей. Только гному-вознице все было нипочем. Видимо, он давно привык к такому способу передвижения и уже не замечал холода.
- Быстренько долетим, - бодро молвил он, наклоняясь вперед и похлопывая нюкта по спине.
- Опять? - вскричал Ронф, - Да у меня зуб на зуб не попадает.
- Это недолго, барин, - заверил его гном, - Вот только передохнем чуточку в гостинице. Бычок утомился летаючи. Все-таки четверо нас в повозке.
- Не хнычьте, принц, - Кадо хлопнул гоблина по плечу, - Пока бычок отдыхает от вас, вы можете погреться и выпить кружку эля. Эль здесь очень хороший.
- Ты откуда знаешь? - проворчал Ронф, стряхивая его руку со своего плеча.
- Местные пьяницы так говорили, - улыбнулся Кадо, - Я вырос в этих местах. Служил садовником в Аструме, пока не познакомился с Элиа. Он открыл для меня новую жизнь.
- Для меня тоже, - проворчал Ронф и пнул ногой деревянный борт повозки.
Они оба посмотрели на Элиа, который, не смотря на то, что разговор шел о нем, до сих пор не проронил ни слова. Кадо и Ронф поняли, что спутник их не слышит. Элиа сидел в повозке, отвернувшись и глядя куда-то в даль. Его грудь взволнованно вздымалась, на щеках играл лихорадочный румянец.
- Тебе плохо? - забеспокоился Кадо.
- Нет, хорошо, - незнакомым голосом ответил Элиа и медленно повернулся к гоблину и Кадо, - Здесь хорошо.
Его глаза наливались темной малахитовой зеленью, в них плясали изумрудные искры. Ронф изумленно присвистнул.
- Что это опять с ним? - спросил гоблин у Кадо.
Кадо не сводил глаз со своего друга, озабоченно качая головой.
- Колдовской камень, - прошептал юноша, - Он где-то совсем рядом. Думаю, он в Аструме.
В самую глубь Лесного королевства посольство Вернигора добралось лишь к вечеру. Все оказалось совсем не так, как прежде представлял себе Евглен. Он и думать не мог, что в такой близи от людей и чародеев существует этот странный, ни на что не похожий мир. Что в лесных чащах таятся светлые терема под четырехскатными крышами и башни, увитые плющом, так не схожие с крепостями и городами людей, защищенные не крепкими стенами, а неведомой магией. Что есть на свете такие непостижимые создания, прекрасные и приветливые, отчужденные и далекие, молодые и древние, веселые и задумчивые. В эльфах сочеталось несочетаемое, понять их было для Евглена не возможно, но и не восхищаться ими, оказалось, нельзя.
Послов гроссмейстера приняли прекрасно в тайном городе Огламаранте. Даже Нок был встречен, как дорогой гость. В доме принца Оларда, правителя этого зачарованного королевства, путников ждала щедрая трапеза и ночлег. Сначала Евглену показалось, что кушаний на столе немного. Гораздо больше было цветов, красивой посуды и серебряных столовых приборов. Но, отведав лишь пару яств, да и то понемногу, он досыта наелся.
- Эльфийская кухня. И есть вроде нечего, а все сыты, - шепотом объяснил ему Нок, после визита в Дальноземье считавший себя знатоком эльфов и их обычаев.
Евглен не нашел, что ответить. Он только удивлялся всему, что видел вокруг. На ночь ему отвели светлый покой с окнами во всю стену и большой кроватью. Привыкшему к жизни в стенах крепости молодому воину обстановка показалась слишком воздушной, а постель непривычно мягкой. Ночью Евглен сидел на этой постели и не мог уснуть. Не смотря на то, что даже самый воздух в королевстве эльфов был наполнен умиротворением и покоем, сон не шел к юноше. Сердце переполняло прежде незнакомое счастливое волнение. Происходящее странным образом опьяняло Евглена. "Воины Крылатого Льва всегда были путешественниками, и я тоже проведу полжизни в странствиях, - говорил он себе, - Должно быть, я еще не раз увижу эльфов, их города и жилища. Но так, как сейчас уже не будет никогда. Когда-нибудь все войдет в привычку." Так думал Евглен, но ему и самому не верилось, что можно привыкнуть к тому, что он сейчас видел.
Огламарант был спрятан глубоко в лесах. Весь он был окружен садами. И все окна и двери в доме Оларда выходили в сад. Евглен сидел, обхватив колени руками, и смотрел в окно. Там, на ветвях деревьев мерцали фонарики, освещая садовые аллеи. Над дорожками, мощенными гранитом, сплетались девичий виноград и плетистые розы. В темноте сладко благоухал жасмин, и щебетали малиновки. За кружевом зеленой листвы светились стрельчатые окна в соседнем крыле дома. Это был кабинет принца, выходящий на садовую лужайку, окруженную вековыми липами и стройными молоденькими кленами. В светящемся окне виднелись силуэты двух фигур. Повелитель эльфов беседовал с послом гроссмейстера.
- Значит, роорвиндские эльфы не брезгуют курением табачного зелья? - спросил принц Олард, тонко улыбнувшись.
Он выглядел юношей с нежным лицом и длинными ресницами. Но в его золотисто-пшеничных волосах при ближайшем рассмотрении заметны были серебряные ниточки седины, а в безмятежных голубых глазах угадывались века прожитой жизни. Самые старые деревья в саду вокруг дома не могли быть старше разнолесского правителя.
Его собеседник молча кивнул, выдохнув изо рта колечко дыма.
- Воистину сколько мест на земле, столько обычаев, - заметил Олард, удивленно качая головой.
- Если это неприятно тебе, повелитель, я перестану, - сказал Эзельгер, вынимая трубку изо рта.
- Оставь, - жестом остановил его принц, - Не следует навязывать другим свои привычки, даже если они полезны. Ты мой гость, Эзельгер. Кроме того, я задержал тебя здесь допоздна, чтобы выведать твои тайны.
Оба эльфа улыбнулись. Они сидели друг против друга за столом с круглой инкрустированной столешницей в легких креслицах с изогнутыми подлокотниками. Вся мебель в кабинете и в доме была такой затейливой и невесомой, покои были убраны душистыми цветами, расставленными в вазах или свитыми в гирлянды, а дверные проемы и окна завешены полупрозрачной кисеей. "Все так же изящно, прозрачно и туманно, как эльфийские речи", - подумал Эзельгер.
- Не мои тайны, а тайны людей, чьи интересы я представляю, - промолвил он вслух, - Ничего тайного гроссмейстер мне не поверял, а явное я расскажу тебе с охотой. Спрашивай, принц.