– Хватит, Джесс.
– Что хватит?! Да я уже вижу, как он прилетает на похороны Делии и говорит мне, что если бы я не родила ее так рано, то ничего этого не случилось бы!
– Ты можешь что-то изменить?
– Нет, – голос ее дрогнул.
– А хотела бы?
– Не знаю. – Джессика попросила у него бутылку джина, сделала небольшой глоток, вернула назад. – Не хочу больше говорить об этом.
– Неужели?
– Да, – она заставила себя улыбнуться. – Как у тебя дела в Техасе? Я имею в виду семью, а не работу на моего отца.
– Нормально.
– Мы ничего не разрушим?
– Тебе не все равно?
– Мне, может быть, и все равно, а вот тебе – нет.
– Я не делаю ошибок.
– Вот как?
– Да. Я третий ребенок в семье, и я никогда никому из близких ничего не доказывал.
– А моему отцу?
– Что?
– Разве ты никогда не хотел доказать ему, что ты лучше, чем он о тебе думает? – Джессика заметила сомнение и улыбнулась. – А если он узнает о нас? Что ты сделаешь? Попытаешься доказать, что это неправда, или же во всем признаешься?
– Он не узнает.
– Я могу позвонить ему и рассказать.
– Ты этого не сделаешь.
– Тогда Эллис. Она увидит нас вместе, все поймет и сообщит моему отцу.
– Она тоже этого не сделает.
– Откуда такая уверенность?
– Она неплохой человек, Джесс.
– Значит, точно расскажет о нас. Не моему отцу, так твоей жене.
– Издеваешься, да?
– Немного, – Джессика улыбнулась и показала на бутылку джина. – Пей.
– Зачем?
– Для смелости. – Она остановилась, оглядываясь по сторонам.
– Мы что, на середине моста?
– Примерно, – ее улыбка стала шире.
– Я не буду с тобой здесь заниматься любовью.
– С чего ты взял…
– А разве нет?
– Ну, если только чуть-чуть. – Джессика взяла у него бутылку, но пить не стала. – Так как? Все еще боишься моего отца?
– Ты забыла. Я никому ничего не доказываю.
– А я доказываю.
– Сейчас здесь нет твоего отца.
– Я делаю это ради тебя.
– Не стоит. Я и так знаю, что ты ненормальная, – Фишборн дружелюбно улыбнулся, забрал у Джесс бутылку джина, сделал несколько глотков. – Давно ты это спланировала?
– Спланировала что? – она продолжала улыбаться.
– Ты и я. Здесь… – Фишборн протянул ей бутылку, но она отрицательно качнула головой. – Не будет этого.
– Будет.
– Что за нездоровый интерес к публичным местам?
– Сейчас здесь никого нет. И в прошлый год у немецкой церкви никого не было.
– Думаешь, это заводит меня?
– А может, меня?
– Не нужно ничего доказывать, Джесс. – Фишборн отвернулся, вглядываясь вдаль, где ночь разрезал белый свет автомобильных фар.
– Проедут мимо.
– Не в этом дело.
– В этом. – Джессика открыла бутылку и сделала пару жадных глотков. – Если ты так боишься, что тебя увидят, Барт, тогда какого черта ты пришел сюда со мной?
– Что?
– Ты стыдишься меня?
– Нет.
– Ты стыдишься себя? Стыдишься, что хочешь сделать это?
– Не понимаю, причем тут это?
– Так хочешь или нет?
– Если только немного.
– Так в чем проблема?
– В тебе.
– Значит, все-таки стыдишься…
– Я не часть твоего отца, Джесс. То, что происходит между нами, остается между нами. Твой отец никогда не узнает об этом.
– Я узнаю.
– Вот как? – Фишборн попытался встретиться с ней взглядом, но не смог. – Ты понимаешь, что сейчас обижаешь меня?
– А ты выпей еще, как в прошлый раз, у церкви. Будет потом повод оправдать себя.
– Так все дело в этом? Ты злишься на меня?
– Вот еще!
– Злишься.
– Не дождешься! – Джессика запрокинула голову и громко рассмеялась. – Я не ревную! Забыл? Хорниши не знают, что такое ревность! – Она выругалась и пошла прочь к другому берегу.
– Если я сейчас уйду, с тобой все будет в порядке? – спросил Фишборн. – Ты сможешь доехать домой?
– Смогу!
– Хорошо. – Он помялся с минуту на месте, затем пошел в отель, где остановился.
Какое-то время ему удавалось ориентироваться на освещенную яхту, застывшую в бухте, затем деревья и невысокие домики скрыли ее из вида.
– Главное найти «Южный парк», – бормотал себе под нос Фишборн. – Это маленький город, здесь невозможно заблудиться. – Он обернулся, услышав позади себя рокот дизельного двигателя.
– Подвезти? – спросила Джессика, останавливаясь рядом с ним. Фишборн даже не взглянул на нее, но в машину все-таки сел.
– Кажется, я заблудился.
– Если тебе станет от этого легче, то ты шел правильно.
– Хорошо, – Фишборн откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.