-Не стоило, - тихо заговорила она. – Его зовут Джон, и этот балбес был моим другом.
-Это не значит, что он может обижать тебя.
-Верно. Но его учителем будут не маиры, а сама жизнь, - после этих слов я посмотрела в сторону на конец улицы и увидела, как Джон падает с велосипеда и разбивает колени, издавая пронзительный плач. – Порой, - продолжила девочка, - жизнь – это самый суровый учитель, она поощряет и наказывает, поэтому я не держу зла на обидчиков.
-Как тебя зовут? И почему Джон назвал тебя воровкой? - что-то подсказало мне, она не самый обычный ребенок.
-Киёми Шин. Моего отца зовут Юнь Шин. Он с утра до ночи работал в организации жнецов в отделе информации. Месяц назад папу уволили, потому что его взгляды разошлись со взглядами командира, он не мог выполнять его приказы. Значит они были неприемлемыми и дикими, - Киёми поднялась и зашагала вглубь парка, я последовала за ней. - Папа устроился грузчиком, а по ночам надраивает полы в подъездах многоэтажек и подметает дворы. Он говорит, все хорошо, мы справимся, этот тяжелый период пройдет, и мне не о чем беспокоиться. Но недавно к нам пришел пожилой мужчина с седой бородой из организации, с ним был еще мальчик твоего возраста, может постарше. Они пригрозили ему отобрать все, если папа не выполнит определенные требования и не подпишет договор, тут подробностей я не знаю. Меня беспокоит, что эти маиры вовсе не те, кого за себя выдают.
-Они демоны, - синхронно произнесли мы.
Киёми взяла меня за руку, от чего появилось знакомое ощущение, будто кто-то роется в голове. Так уже было на первом собрании Совета, когда Беллона хотела узнать произошедшее в поле.
-Кто ты такая? – вырвалось у меня, и я отшатнулась.
-Мирай, мой дар – заглядывать в прошлое других и видеть отрывки будущего, стоит только прикоснуться. Я вижу не только демонов, но и потоки энергии, - она положила свою хрупкую ручку в область солнечного сплетения. – Энергия, что живет в тебе, но не идет по венам, чистое пламя – оно не твое.
-То есть как? – я не верила своим ушам.
-Должно быть, ты замечала, с каким трудом ты пробуждаешь силу. У тех, кто рождается с энергией, она живет не где-то в солнечном сплетении или под ребрами, а изначально рождается в сердце, - Киёми указала мне на грудь. – И пробуждать поток каждый раз не нужно, - мы вышли к фонтану в виде пегаса, вокруг которого были посажены кусты с розами.
-Откуда у меня тогда силы? Что я здесь делаю?
-Тебе кто-то намеренно передал часть огня. И когда ты исполнишь свое предназначение, когда найдешь нужное применение своей энергии, ты вновь станешь обычным человеком. Все, что сейчас происходит – временно. Озэму об этом тоже знает.
-Ты знакома с Озэму?
-Мирай, мне стоило прикоснуться к твоей руке, как твое прошлое стало полностью известно. А Озэму я уже встречала. Он приходил ко мне, когда я играла в песочнице в детском саду. Это было года три назад. Теперь перейдем к сути, - мы присели на ограждение фонтана, до нас долетали прохладные капли воды и обрывки чужих разговоров. – Как только ты подошла ко мне, я почувствовала чистое пламя в тебе, какое больше не встретишь нигде и ни у кого. О своей жизни я поведала не просто так. Мне нужна твоя помощь. Сама видишь, я ребенок и ничего сделать не могу. Прошу, защити моего папу от Тэхо и Фергуса, - услышав их имена, я вздрогнула. – Благодаря тебе я узнала о них больше. Это страшные демоны с ужасными планами. Я не хочу, чтобы они ввязывали в свои дела моего папу и угрожали ему потерять все, чем он дорожит.
-Получается, тобой? – в ответ на мой вопрос Киёми сдержанно кивнула и прикусила губу, часто моргая, не давая подступившим слезам вырваться наружу. – Скажи, о чем ты мечтаешь? – я думала, что смогу отвлечь ее, но вместо этого Киёми громко расплакалась, как и полагается маленькому ребенку. Я села поближе и заключила ее в теплые объятия.
-Я мечтаю просыпаться в кровати, а не на матрасе на холодном полу, мечтаю вкусно завтракать, обедать и ужинать, а не есть хлеб и пресные каши на воде, я хочу также, как и все ходить в школу, но мне нужно помогать папе мыть полы и носить ведра с грязной водой. Я мечтаю, чтобы папа нашел хорошую, постоянную работу, где ему не будут угрожать и загонять в угол. Я хочу, чтобы он был счастлив, но вижу каждый вечер, как папа плачет, склонившись над фотографией мамы, потому что ее больше нет с нами.
Я сидела и обнимала плачущего ребенка, который давно стал взрослым и столкнулся слишком рано с суровой реальностью, так и не узнав, что такое детство у обычных ребят. Мир перед глазами стал размытым, в горле появился больной комок. Слезы без разрешения покатились по моим щекам. Мне было ужасно грустно. Едва заставив себя успокоиться, глубоко дыша, я посмотрела на Киёми и искренне улыбнулась.