– Ты помнишь меня? – Голос похож на мальчишеский, но это была девушка.
– Скарлет?
– Парень, у тебя хорошая память.
– Я узнал твой голос.
– Многие люди узнают. Я взяла номер у твоего друга.
– Правда?
– У парня, который был на вечеринке.
– Кто же это?
– Не помню его имени. Совершенно не мой тип. Надеюсь, ты не возражаешь, что я тебе звоню.
– Нет, совершенно нет.
– Но ты мало что можешь об этом сказать, так ведь?
Наступила пауза.
– Послушай, ты помнишь парня, с которым я была? – спросила она.
– Митча?
– Да.
– Меня от него тошнит.
– В самом деле?
– Да.
– Ну, он никогда не задевал меня так, как твой тип. Если ты понимаешь, что я имею в виду.
На этом предложении я слегка подпрыгнул, не заметив этого, и попал в него, как в ловушку.
– Нет, не понимаю.
– Ну, он просто не похож на человека такого сорта, как ты.
– Что это за сорт?
– Такой сорт… – я ждал, какое слово она произнесет, – сложный. Ты тоже сложный. Вот что я имею в виду.
– В самом деле? Как это?
– Просто судя по тому, что ты говоришь. О том, что у тебя нет девушки и тебе нет дела, что все об этом знают.
– Ну, у меня была девушка. Раньше.
– Да, но это ничего не значит – иметь одну девушку просто ради того, чтобы было.
– Точно. Зачем же хвастать?
Это ее сразило.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну, есть вещи, за которыми неохота, чтобы тебя поймали. Трубить в горн – одна из них.
– Какие еще вещи?
– Что?
– Какие вещи, за которыми ты не хотел бы, чтобы тебя поймали?
– Да не беспокойся ты об этом.
– Скажи мне.
– Мы не знаем друг друга достаточно хорошо, чтобы углубляться в этот предмет.
– Значит, у тебя раньше была девушка?
– Парочка.
– У тебя есть девушка сейчас?
– В настоящий момент нет.
– Да, но ведь есть кто-то, кто думает, что она – твоя девушка?
– Нет, если только она не сумасшедшая.
– Послушай, – сказала Скарлет, – когда ты возвращаешься в город?
Я вышел из дому в поисках Харпера. Он гонял шары для гольфа в овраге.
– Не думаешь, что старик заметит, что у него пропала пара шаров?
– Нет, – ответил брат. – Он, черт побери, вообще ничего не заметит.
Харпер поднял клюшку и со звонким ударом запустил мяч прямо в голубое небо; одно мгновение он висел там, а затем с шумом упал в листву.
– Красота, – сказал я.
Харпер установил другой мяч.
– Эта курочка только что мне звонила.
– Да?
– Курочка с моей вечеринки.
– Эвелин Масси, так?
– Нет, Эвелин не пришла, разве не помнишь? Кое-кто еще.
– Боже, я в самом деле без ума от нее.
– Да, ты мне говорил. Нет, кое-кто еще. Помнишь эту курочку в блестящем платье?
– Красивую?
– Скарлет.
– Так ее зовут?
– Точно.
– Придурочное имя.
– Все равно.
Для старшего брата Харпер удивительно чуток, и по – тому он понял, что я пришел к нему, чтобы поговорить о девушке.
– Значит, она позвонила тебе? – сказал он.
– Да. Совершенно неожиданно.
– И чего она хочет?
– Просто порвала со своим бойфрендом.
– В самом деле? Еще вопрос, кто с кем порвал…
Секунду я сомневался.
– Это было по взаимному согласию.
– Хорошо.
– Что ты хочешь сказать?
– Если это он порвал с ней и она через две секунды начинает крутить с другим парнем, тебе не нужно быть хреновым гением, чтобы сообразить, что к чему.
– Как будто она решила поквитаться?
– Или заставить его ревновать, или еще какое-нибудь дерьмо.
– Ты так считаешь?
– Люди влюбляются, разрывают отношения, они делают друг другу всевозможные дерьмовые вещицы. Вспомни эту пизду Джуди Стрикленд.
Сейчас я не хотел говорить о Джуди Стрикленд.
– Она была пизда, эта девчонка. Кто-нибудь должен был вытащить ее из сортира и уложить на обе лопатки. Прямо при рождении.
– Все равно Скарлет хочет знать, когда я возвращаюсь в город.
– Держу пари, это будет не скоро.
Харпер установил еще один мяч.
– Джуди Стрикленд доказывает, что все люди с самого начала созданы не одинаково, – сказал он и послал мяч в долину. – Можно сказать, что тут все совершенно ясно. А когда становится все совершенно ясно, ты понимаешь, что это – красота.
Тут как раз открылась боковая дверь и из гаража вышла старушка. Рубашка была завязана у нее на талии, каку Гарри Беллафонте. Должно быть, она увидела, как мы болтаем, из окна кухни и решила узнать, что затевается. Я начал рассказывать ей. Посередине рассказа Харпер ушел в дом, он уже все слышал. Правда, мне было немножко жаль, что он ушел – вроде как он не так уж сильно этим интересуется, чтобы выслушать во второй раз, но, поскольку он ушел, я был этому даже рад, потому что мне не пришлось беспокоиться о том, как я описал все маме.