Фирма «Les pétales» находилась достаточно далеко от места жительства Дюжона и его друзей, поэтому он отдал приличную часть своего недельного заработка, чтобы добраться до нее.
Его встретил сам владелец фирмы Лионэль Байон. Он не пытался скрыть в глазах удивление.
— Приветствую вас месье Дюжон. Честно, не ожидал вашего внимания к своей персоне. Если вы и правда решили временно посотрудничать со мной — это для меня большая честь, и я попытаюсь создать все условия.
— Мне очень приятно, вы могли бы сразу меня ввести в курс дела? — попросил Максанс.
— Да, конечно, — сказал Байон. Они пошли вместе по красивому коридору в сторону его кабинета. — Скоро выставка и я на нее очень рассчитывал, а наш главный «нос» вынужден был покинуть нас, не хочу говорить по каким причинам, и теперь я в панике. Его наработки остались, но все это на промежуточной стадии. Никаких готовых духов у нас нет, а выставка «La chaleur de juillet» уже совсем скоро. Так что месье Дюжон, если вы меня выручите, я буду безмерно благодарен.
— Вы в курсе моих последних дел? — прямо спросил Дюжон, надеясь, что владелец «Les pétales» не слышал о событиях его жизни, о потере обоняния и бродяжничестве.
— Конечно, я знаю, что вы работали с Жемаком и недавно ушли от него. Дальше ваша биография для меня неизвестна. Вы хотели мне что-то рассказать?
— Нет, я просто спросил. Я бы хотел немедленно приступить к работе. Я полон энергии, — в этот момент Дюжон ничуть не преувеличивал, он чертовски соскучился по работе и готов был сидеть ночами за пробниками и пробирками.
Была середина дня, когда он стоял перед окном лаборатории, в которое светило июльское солнце и улыбка не сходила с его лица. Он достал шприц и одну ампулу. Отломав носик, он набрал шприц и ввел себе в вену и наконец, окунулся в свою обожаемую стихию.
Рассматривая наследство предыдущего нюхача, занимающего огромный стол, он расставил все перед собой — сотни флакончиков с маслами, экстрактами и эссенциями. Некоторые из них были с бирками, остальные нет. Дюжон рассортировал их на шесть основных групп, также поделил их на натуральные и синтетические, а потом расставил в соответствии с трехуровневой пирамидой ароматов. И забылся, растворившись в ароматах, надеясь найти свою новою, ни на что еще не похожую, формулу.
Максанс не выходил из лаборатории почти двое суток и даже не ел. Из лаборатории доносилась лишь музыка, которой он вдохновлялся. К нему несколько раз заходил Лионэль, но задерживался ненадолго, так как композитор быстрее пытался избавиться от него, чтобы вернуться к работе.
Наконец на третьи сутки он вышел смертельно уставший, но счастливый. Закинув пиджак на плечо, он зашел к Байону и, сказав, что у него есть результаты и завтра он ознакомит его с ними, уехал спать в свой, обреченный на снос, дом. Конечно, ему проще было бы остаться тут, ближе к лаборатории, да и денег было совсем мало, чтобы тратить их еще и на дорогу, но он очень не хотел, чтобы Байон догадался о его настолько бедственном положении дел.
Когда Максанс вошел в почти уже родную голую комнату, Элен и Жюв обедали. На этот раз на трехногой тумбе стояли две пластиковые миски с заварной картошкой, пакет с развесным салатом и одна на двоих бутылка пива.
— Макс! Мы тебя потеряли! Ты где был два дня? — спросила встревоженным голосом Элен, поднявшись ему навстречу.
— Родные мои, я счастлив! Я нашел работу, я снова в деле! И ни в каком-нибудь, а в своем любимом деле! — воскликнул Дюжон. — Я и вас не оставлю! Вы будете со мной!
— Ты снова в парфюмерии? Духи делаешь? — с удивлением спросил Жювеналь.
— Да! — снова воскликнул Максанс, снимая пиджак и падая на свою скрипучую койку. — Да! Да! Да!
На следующее утро Дюжон явился на работу бодрым и снова полным сил. Открыв дверь в кабинет Байона, он поздоровался и сделал рукой жест, который надо было понимать так — прошу оценить результаты моего труда и таланта. Лионэль с готовностью вскочил и последовал за своим новым композитором.
— Итак, это вариант для мужчин! Базовая композиция — агаровое дерево, табак и еще кое-что. Особо явные вторая и третья ноты. Первая — шипровый аромат, специально несколько приглушен, — сказал Максанс, протягивая первый флакончик, когда они оказались в лаборатории.
Байон поднес к лицу прозрачный флакон и поводил рукой. Потом он прикрыл глаза, помолчал и снова понюхал.
— Да, я вижу, для кого это предназначено. Я прочувствовал. Очень, очень неплохо.